Тихий пруд

— В последний раз я видела его два года тому назад.

Бледная рука в кольцах взлетела и упала на бархатное покрывало.

— Это вообще не ответ. Уже два года, как Стар его бросила. Хорошо ли вы его знали до этого?

Дженет задумалась.

— Я видела его, но не очень часто.

— Он вам нравился.

— Не очень.

— Что вы о нем думаете?

— Вряд ли мое мнение имеет какое-то значение, мисс Форд.

— Я не люблю, когда меня называют мисс Форд. Зовите меня Адрианой. Если бы оно не имело значения, я бы вас не спрашивала.

— Он мне не слишком нравился — я считала его эгоистом.

Адриана рассмеялась.

— Таковы все мужчины. Женщины, впрочем, тоже.

— Он сделал Стар несчастной.

— Он любил ее?

— На свой лад.

— А Стеллу?

— Думаю, что да.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, он ведь не слишком о ней беспокоится, не так ли? Она здесь, а он — в городе, и часто ли он ее навещает?

— Не слишком часто.

— Стелла часто говорит о Ниниане, но никогда — о своем отце, — завершила Дженет свой приговор.

Адриана улыбнулась.

— Это может означать, что она его не любит или, наоборот, слишком любит. Стелла — очень странный ребенок, ее не поймешь. Ну, хорошо: вам он не нравится, он сделал Стар несчастной и безусловно этого вполне достаточно для того, чтобы его заклеймить! — улыбка стала насмешливой. — Поверите ли вы ему хоть в чем-нибудь?

— О нет, — без малейшего колебания ответила Дженет.

— Итак, на этот раз нам все ясно! — снова рассмеялась Адриана. — Ну, тогда на сегодня все — теперь ваш черед отправляться в гардеробную. Пришлите сюда Ниниана, а рецензии, если не хотите, можете не читать.

Дженет обнаружила Ниниана, полностью поглощенного чтением рецензий, он с неохотой отложил их и рассмеявшись: «Я — как все ее поклонники, не могу оторваться!» — вышел к Адриане в гостиную. Едва только дверь, отделявшая их от гардеробной, закрылась, как Адриана сказала резко:

— Терпеть не могу, когда бормочут у меня за спиной!

Что ты сказал?

— О, всего лишь, что я не в силах оторваться от рецензий. Критики гордятся тобой.

— Ну, я была хороша — чертовски хороша. Галерка слышала самый тихий мой шепот — нынешним актерам этого не потянуть! О, я действительно была неплохой актрисой.

А теперь я — бывшая актриса и никого не интересует, насколько я хороша.

Ниниан подошел и сел рядом с ней.

— Дорогая, перестань посыпать голову пеплом! Я знаю, что ты находишь в этом удовольствие, но я-то — нет. Ты обогатила целое поколение и может ли кто-нибудь добиться большего, я не знаю. Это достижение — а многие ли добиваются хоть чего-нибудь?

Адриана выпростала руку из-под покрывала, Ниниан поднес ее к губам и поцеловал.

— Хорошо, чего ты от меня хочешь?

— О, всего только задать пару вопросов.

Темные брови Ниниана изумленно поднялись.

— О чем?

— Об этой Дженет.

— А что с ней? — его глаза продолжали улыбаться, но Адриане показалось, что за смехом прячется усталость. — Дорогая, ее жизнь — открытая книга и там просто не о чем рассказывать. Она из тех невозможных людей, которые делают за других их работу и совершенно не думают о себе.

— Вот скука-то!

— Она слишком умна, чтобы быть скучной.

— Ну, ты говоришь о ней как о воплощении всех самых нудных добродетелей.

— Я знаю. Но при всем том она не зануда. Ты ведь и сама так не считаешь, не так ли?

— Ты хочешь сказать, она надежный человек?

— Неужели Стар доверила бы Стеллу ненадежному человеку?

— Вот уж Стар точно не кажется образцом здравого смысла!

— Конечно нет, но она хорошо знает Дженет. Когда люди выросли вместе, они мало чего друг о дружке не знают.

— Как по-твоему, она хорошо разбирается в людях — Дженет, я имею в виду?

— О да, она видит всех насквозь. Во всяком случае, меня-то уж точно.

Взгляд больших и темных глаз Адрианы остановился на лице Ниниана и она спросила с убийственной прямотой:

— Почему ты на ней не женился?

— Об этом лучше спросить у нее.

— Бесполезно — мне она ничего не скажет.

— А почему ты считаешь, что я захочу рассказывать?

— Не захочешь?

— О нет, дорогая.

— Тем хуже. Пойди и приведи ее. И скажи Мейсон, что мы готовы пить кофе.

Когда Мейсон вошла с подносом, на ее лице сияла улыбка. Было ясно, что она очарована Нинианом. Он вскочил, обнял ее и сказал, что она с каждым годом все хорошеет, на что бывшая костюмерша ответила, что это он как раз хорошеет, а стреляного воробья на мякине не проведешь. Слыхали бабки ваши сказки, и если до сих пор не узнали им цену, то теперь уж и до гроба не узнают! Но, между прочим, недаром говорят: самый опасный возраст для женщины — это когда ей кажется, что ее больше не проведешь. Тут-то и есть самая погибель.

— Что-то ты, Герти, разболталась, — заметила Адриана.

— Да случай такой представился! Когда и поболтать, как не сейчас! Кто еще меня, старуху, послушает! Хорошо-хорошо, я уже ухожу!

— Нет, погоди! Ты варила кофе здесь, наверху?

— На моей собственной газовой плите!

— А откуда ты взяла молоко?

— Из большого кувшина в холодильнике. А сахар — тот самый, который я сама привезла из Ледбери в последний раз, когда ездила туда за покупками вместе с миссис Симмонс. А что?

Адриана жестом отпустила ее, и горничная вышла, неожиданно резко хлопнув дверью.