Тихий пруд

— О, это было в августе. Точнее не вспомню, даже не спрашивайте. День, когда я упала, я только потому и запомнила, что это Стеллин день рождения. Вероятно, история с супом случилась на выходные — если, конечно, вам это хоть что-то даст, — потому что дома были и Стар, и Мейбл, да и все остальные, за исключением Робина. Хотя, в конце концов, точно этого никто из нас не знает. Но что касается пилюли, то, как вы, вероятно, и сами понимаете, ее мог положить в пузырек кто угодно и когда угодно. Вообще говоря, — сказала Адриана, ослепительно улыбаясь, — все это с равным успехом мог сделать любой из них, а может, никто ничего и не делал, — распахнув старое кроличье манто, она небрежно и весело сбросила его. — Теперь, когда я все вам рассказала, вы представить себе не можете, насколько мне стало легче. Вы знаете, как это бывает: думаешь и думаешь ночи напролет, и не можешь перестать.

А теперь я вижу, что все это я сама выдумала — от начала и до конца. Я просто поскользнулась и упала. Муха попала в каплю супа и умерла своей смертью — чего не бывает? Что касается пилюли, то ее могли положить в пузырек по ошибке, — скажем, это какой-то другой препарат, а может быть, она бракованная, да мало ли что еще. Надо просто выбросить все это из головы, и чем скорее, тем лучше.

Мисс Силвер молчала, серьезная, собранная. Она видела — Адриана Форд уговаривает самое себя, и сомневалась в действенности этих уговоров. И помолчав, сказала посетительнице:

— Как вы сами говорите, ваши подозрения практически ни на чем не основаны. Падение с лестницы вполне могло оказаться случайностью, да и доказательства того, что в суп что-то подложили, было тоже весьма сомнительное.

А вот пилюля дает некоторую почву для размышлений. Очень жаль, что вы ее выбросили. Но раз уж вы обратились ко мне, я постараюсь дать вам самый лучший совет. Не расставаясь с вашими домочадцами и не меняя образа жизни, вы могли бы кое-что сделать.

Адриана подняла брови:

— Что именно?

— Вы можете распорядиться, что впредь будете обедать и ужинать за одним столом со всеми остальными. Персональные блюда отравить проще. Это раз.

— А два?

— Дайте понять вашим домочадцам, что внесли изменения в завещание. Если кто-то из них считает, будто ваша смерть ему выгодна, то подобное заявление заставит его усомниться и, возможно, удержит от искушения.

Адриана всплеснула руками.

— О, моя дорогая мисс Силвер!

— Вот такой вам мой совет, — сказала мисс Силвер успокаивающим тоном.

Адриана откинула голову назад и рассмеялась низким мелодичным смехом.

— Вы знаете, что я собираюсь сделать?

— Думаю, что догадываюсь.

— Тогда вы даже догадливее, чем вам кажется. Я собираюсь начать новую жизнь и жить так, как мне хочется. Я поняла это, сидя здесь и рассказывая вам о том, что кто-то хочет меня убить, и сама уже не веря в это или веря, но не придавая этому значения. Я собираюсь жить. И я не намерена влачить прежнюю жизнь прикованного к постели инвалида — нет, я имею в виду настоящую жизнь. На сегодня я наняла машину и в ней меня ждет Мейсон. Выйдя отсюда, я отправлюсь за покупками и куплю кучу новой одежды и уложу волосы — давно пора!. А затем вернусь в Фордхаус и устрою там такое… Когда-то о моих приемах ходила такая слава! Не знаю, почему я от них отказалась — сперва война, а потом мне уже не хотелось, чтобы меня беспокоили — но теперь я начну все с начала. Но ухо буду держать востро, обещаю вам. Если кто-то и мечтает убрать меня с дороги, он скоро убедиться, что это не так-то просто!

Глава 4

В гостиной Форд-хауса было слишком много мебели, отчего в этой просторной комнате с тремя высокими, выходящими на террасу стеклянными дверями, казалось даже темновато. Свет поглощали и старые расписные деревянные панели, приобретшие с годами серебристо-зеленый оттенок, и тяжелые портьеры серого бархата, закрывавшие большую часть стекла. В те дни, когда Адриана Форд давала приемы, эти приглушенные оттенки цвета мха и лишайника выгодно подчеркивали ее пламенеющие волосы и все ее великолепие. Но в отсутствие главной героини на сцене Доминировала мебель: огромные чиппендейловские горки, заставленные коллекционным фарфором; отделанный перламутром рояль черного дерева; столы и столики — золоченой бронзы с инкрустацией и ореховые с мозаикой из атласного дерева; монументальные диваны; огромные кресла; мраморный камин, величественный, словно вход в гробницу; расставленные в художественном беспорядке безделушки. Когда-то Адриана озаряла все это, подобно факелу, а теперь здесь, казалось, царил мрак и запустение.