Тихий шепот любви

Мелиса склонилась над моим лицом, и ее тонкие пальцы коснулись моих щек, очертание подбородка размазывая соленые слезы по коже. С каждым новым кубиком льда, я чувствовала, как внутри меня все немеет, замерзает. Лора снова выдохнула в сторону дым, и вынув из моего бутона один кусочек, она передала его Мелисе, чтобы та засунула мне его в рот. После второй попытки выплюнуть его, я получила хлесткую пощечину от Лоры, грубо сжатие щек, и этот ее надменный взгляд. Пальцы Мелисы проталкивали кубик глубже в мое горло, и я, боясь, что это может завершиться моей смертью, просто подчинилась. Сделала все то, что они хотели. Выполняла их желания. Повернув голову к двери, я увидела Ору. Девочка сжалась в страхе, или жалости ко мне, и я увидела, как она заплакала.

***

Тихий шепот резко сменялся громким воплем командиров, и это помогло мне прийти в себя, но не так плавно, как хотелось бы. Темно, но тепло, что не может не радовать. Я хотела приподняться, но легкая боль в плече заставила меня снова лечь. Коснувшись ладонью своего тела, я обнаружила на себе чистую одежду, ведь, когда мина подорвалась, я упала в мокрую грязь и вся испачкалась. В этом доме пахнет яблоками, горячим воском и сигаретами. Темно. Мне пришлось долгое время прищуриваться, чтобы хотя бы что-то начало проявляться. Так постепенно, начали проявляться очертания стола, какого-то комода, на стене висела карта. Резкое пламя свечи и я вижу, как мужчина прикуривает от тусклого огонька. Так, кажется, самое время паниковать.

— Надеюсь, тебе не нужно объяснять мое недоверие. — произнес мужчина своим низким, басистым голосом. Такой голос может принадлежать человеку, который никогда не повторяет дважды.

— Если честно, — я попыталась приподняться на правый локоть. — было бы неплохо узнать, чем я так заслужила недоверие.

— Хм. — мужчина зажег фитиль еще одной свечи, и в комнате стало лучше видно его, и все вокруг. Подставив стул к кровати, он сел на него так, что его руки обняли спинку. — ты считаешь, что я глуп?

— Вовсе нет. — я начала кашлять. Не могу долго терпеть дым.

— Тогда скажи мне, девочка, — его ладонь коснулась моего лица. — как с такой диковиной внешностью ты умудрилась выжить в Германии, и невредимой добраться сюда. Это заговор? Разведка? Диверсия?

— Внешность у меня обычная, да и вообще-то, я полячка. — снова кашель. — к тому же, к немцам я попала силой, а бежала от них по собственной воли.

— Я так не люблю обман. — мужчина выдохнул в сторону дым.

— Но здесь нет никакого обмана, и я честна перед тобой. — возмущенно ответила я. — хватит курить рядом со мной! — срываясь на крик произнесла я, чувствуя, что начинаю задыхаться.

Сейчас мне достаточно света, чтобы разглядеть этого мужчину. Очень красивый. Именно красивый. Русые волосы, ярко выраженные скулы, такое трапециевидное лицо. Крупный нос с узкими ноздрями, тонкие, длинные губы, которые извиваются в ухмылке так часто, что иной раз принимаешь ее за своеобразную улыбку. Мужчина протянул свою тяжелую ладонь, и грубо сжал мое лицо своими толстыми пальцами. Я видела эту власть в зеленых глазах, и готова была растаять, но только здесь мне не притон, и я не проститутка. Шанс стать собой. Я должна ему доказать, что не диверсантка!

— Я не повторяю дважды, если ты еще не поняла это. — мужчина нахмурился так, что его длинные брови изогнулись в идеальной диагональной линии. — вопрос тот же.

— Ответ тот же. Я не вру тебе, а говорю правду.

— Девочка, — он нежно погладил мою щеку. — милая мордашка, прекрати проверять меня на прочность. Хочешь, чтобы я снова спросил у тебя кто ты и откуда? — мужчина вздохнул. — хватит шуток. Отвечай!

— Да что тут отвечать!!! — подскочил до визга мой голос. — я сказала, что полячка. Что не ясно? Мне четырнадцать лет, и я бежала с немецкого борделя. Что тебе еще не ясно?

— Дрянная лгунья! — он резко шлепнул меня по щеке.

Мне стало обидно. Мне стало обидно настолько, что с моих глаз прыснули слезы. Сев в кровати, я закрыла лицо ладонями и заплакала. Мужчина потер затылок, и я почувствовала, как его грубая ладонь сжимает мои мокрые от слез пальцы. Посмотрев ему в глаза своими покрасневшими бездонными озерами, я увидела, как специфично приподнялась его левая бровь. Он не скрывал своего превосходства надо мной, и откровенно говоря, меня это бесило.

— Хочешь заставить меня гадать? — он улыбнулся. — думаешь, что я хочу причинять тебе боль? Нет. Я беспокоюсь о своем лагере, и было бы очень нехорошо, если бы я совершил такую оплошность поверив твоим невинным глазам. Вопрос остается тот же. — мужчина вздохнул. — ладно, не плачь. Давай начнем с самого начала. — он подтянул ткань своих штанов с колен, и положив ладонь на одеяло, коснулся моих ног. — как тебя зовут, откуда ты родом, откуда бежала, сколько тебе лет и как ты нашла наш лагерь?

— Меня зовут Ника. — прошептала я. — мне четырнадцать лет. Я родилась в Польше, но нашу деревню разрушали немцы, когда мне было двенадцать. Тогда один военнокомандующий решил забрать меня с собой, и… — я заплакала.

*Воспоминания Ники.