Тихий шепот звезд

Петрав, с приоткрытым ртом наблюдавший, как под грифелем карандаша меняется облик его детища, лишь ошарашенно кивнул и, указав на добавленные вдоль всего фюзеляжа прямоугольники, спросил:

– А это зачем, какие-то технологические отверстия?

– Нет, иллюминаторы.

Вид у юного аэроконструктора стал совершенно потерянный.

– Не переживай, – рассмеялся Ратный, хлопнув его по плечу. – Я не сошел с ума, просто это будет не новый бомбардировщик, а пассажирский самолет. Первый пассажирский самолет в мире. Ты понимаешь?

Он взял его за плечи и пристально посмотрел в глаза юноши, где медленно разгорались огоньки понимания вперемешку с интересом.

– Да, – наконец кивнул тот. – Но ведь подобного еще никто не делал.

– И что? – приподнял правую бровь Сергей. – Значит, мы снова будем всего лишь первые.

– Да, но…

– Без но. Жду через неделю с новыми расчетами. И да, с сегодняшнего дня весь инженерный отдел будет работать на тебя. Скажи, что я распорядился. Все, иди.

Ант кивнул, сгреб чертежи с расчетами и словно ошпаренный выскочил из кабинета, на пороге столкнувшись с готовившимся постучаться Чаклиным.

– Лад, заходи, – махнул рукой Сергей, увидев летчика. – Что-то случилось?

– Да как сказать, – он скрылся за дверями, но буквально через пару секунд появился вновь, проталкивая впереди себя незнакомого мужчину в помятом костюме. – Вот встретил на КП, вас искал. Судя по тем бумажкам, что я видел, его мобилизовали и направили на наш завод. Но что интересное, предписание принесли люди из КВБ.

– Комитетчики? Серьезно? – удивился Ратный. – Неожиданно.

Он с интересом посмотрел на мнущегося у дверей незнакомца, затем подошел ближе и протянул руку.

– Серг Эйтан, рад знакомству.

– Я… э-э-э… Нарислав тер… хотя сейчас без тер… Нарислав Яргель, – пробормотал тот, одновременно пожимая протянутую руку. – И смею заметить, что мое присутствие здесь ошибка, я ведь всего лишь учитель, а тут мобилизация… Мы же ни с кем сейчас не воюем.

Ладислав коротко хохотнул, но заметив быстрый взгляд Ратного, замолк и, вытянувшись по стойке смирно, спросил:

– Разрешите идти, господин полковник?

– Топай, – махнул рукой Сергей. – И чтобы пару дней на аэродроме не появлялся. Никаких пока полетов – отдыхать. И Кротвину это передай.

Лад закатил глаза, но заметив, что Ратный нахмурился, коротко козырнул.

– Есть отдыхать.

Дверь за летчиком закрылась.

– Что ж, господин Яргель, проходите, присаживайтесь, – сказал Ратный, указывая на один из стоящих вдоль длинного стола стульев. – Лайкос будете?

– Не откажусь, пожалуй, – закивал гость. – Но, может, все же объясните, зачем я…

– Сейчас лайкосник поставлю разогреваться и объясню, – прервал его Сергей, разжигая примус.

Поставив на него круглобокий лайкосник, он подошел к сейфу, покопался в бумагах и, достав некогда переданную ему Алаем папку, положил ту перед Яргелем.

– Посмотрите сами.

Нарислов нерешительно пододвинул к себе папку, открыл ее и, бросив внутрь быстрый взгляд, удивленно вскинул брови, затем сунул руку во внутренний карман пиджака и достав оттуда неожиданно белоснежный платок, промокнул им выступивший на лбу пот.

– Так это все из-за моих старых придумок. Но это же было давно, еще до всего этого бедлама. Мне даже деньги выделили целых двадцать импернов[24]. И поверьте, я все потратил по делу, все до последнего частика, ничего на себя. Сделал опытные образцы и даже послал записку о результатах испытаний, это должно быть в документах.

Он принялся быстро перебирать бумаги, но не найдя нужной, как-то сразу поник, обреченно скукожился и затравленно посмотрел на Сергея.

– Меня накажут?

– Господин Яргель, – Ратный вздохнул. – Не говорите глупостей, здесь вам не отделение охранителей и тем более не КВБ, а я не следователь. Это завод по производству крыланов, а я главный авиаконструктор этого предприятия и по совместительству его управляющий.

– Крыланы это такие аппараты с крыльями тяжелее воздуха. Читал о них, – учитель кивнул, не поднимая глаз. – Но я тут причем. Мобилизовали… зачем? Теперь потеряю место в лицее, а там неплохо платили и продуктовые наборы раз в месяц…

Сергей вздохнул, долгим взглядом посмотрел на сидевшего перед ним поникшего и явно потрепанного жизнью человека, затем подошел к закипевшему лайкоснику, снял его с примуса, погасил огонь и, наполнив кружку, поставил ее рядом с Нариславом.

– Господин Яргель, – сказал он, усаживаясь напротив. – Давайте начистоту без всяческих предисловий. Мне от вас нужен всего ответ на один вопрос, причем короткий: «да» или «нет», и от этого зависит наш дальнейший разговор. Готовы меня выслушать?

Нарислав поднял глаза и коротко кивнул.

– Вот и хорошо. Как я и говорил, вопрос один. Хотите ли вы продолжить работу над своим снарядом, довести ее до конца, до массового, так сказать, производства, а в перспективе развить идею реактивного двигателя дальше?

В глазах Яргеля впервые за все время блеснул огонек удивления. Он долго молчал, затем неожиданно резко схватил кружку с лайкосом, отхлебнул, поставил ее назад, затем вновь уставился на Ратного, словно не веря, что стоящий перед ним человек реален.