Тихий сон смерти

Хозяин рыболовного ботика испытывал огромное удовольствие. Айзенменгер, напротив, никакого удовольствия не получал. Совершенно никакого. Мышцы его желудка дрожали, как натянутые струны, готовые в любой момент лопнуть, горло судорожно сжималось, а в сознании потихоньку утверждалась мысль, что ад – это смесь озона, мазута, темноты, воды и запаха рыбы. Доктор стоял у облупившейся задней стены крошечной каюты, стараясь не замечать безразличного отношения к нему со стороны Елены и капитана этого, с позволения сказать, судна.

Елена же испытывала от морского путешествия одно-единственное неудобство: во время качки ей требовалось немало усилий, чтобы удержаться на ногах. Она оглянулась на Айзенменгера и, увидев расширенные глаза доктора, приблизилась к нему. Каюту освещала единственная тусклая лампочка, и поэтому Елена даже не попыталась спрятать озорную улыбку. Но, возможно, дело было не только в темноте – по крайней мере, так подумал Айзенменгер.

– Тебе не лучше?

Доктор изобразил на лице некое подобие улыбки, однако ничего хорошего из этого не вышло. Попытка привести в действие мимические мышцы закончилась тем, что лицо Айзенменгера приняло довольно глупое выражение. Чтобы как-то его скрыть, Айзенменгер отвернулся от Елены, уставился в иллюминатор и принялся всматриваться в пелену мелких брызг прямо по курсу лодки.

– Вот уж не думала, что ты страдаешь морской болезнью! – произнесла Елена.

Айзенменгер шутливо откликнулся:

– Поразительно!

Прошло четыре часа с тех пор, как они добрались до Аллапула. Изначально план их был таким: переночевать в гостинице и на следующий день перебраться в Морристер, единственный городок на Роуне. Между Аллапулом и Морристером курсировал паром, но скорее всего Елене и Айзенменгеру пришлось бы искать частную лодку. Однако этот план с треском провалился. Всю вторую половину их путешествия атмосферное давление неуклонно понижалось, и к вечеру стрелка барометра хотя и качнулась вправо, все равно застыла в положении «буря». О том же говорил и прогноз погоды: если не перебраться на Роуну сегодня, то в Аллапуле им придется застрять по меньшей мере дня на два.

Пришлось поступить сообразно законам рыночной экономики. По совету метрдотеля гостиницы они направились в один из местных баров, откуда их переадресовали в заведение, которое здесь называлось рестораном, но по сути было заурядным кафе. В этом обветшалом полутемном прокуренном помещении с потемневшими от времени и табачного дыма деревянными стенами они и нашли нужного им человека. Впрочем, нужным он готов был стать в том случае, если получит триста фунтов за дорогу в один конец. Столь высокая цена ошарашила Елену, но хозяин ботика наотрез отказался умерить свои аппетиты, а никто другой ни за что не согласился бы выйти в море в такую ночь. Хорошо еще, что Елена сообразила отыскать в Карлайле банкомат, – в противном случае им пришлось бы перебираться на остров вплавь. В результате за триста фунтов они наняли некоего Фрэнки Манро, хозяина и капитана «Океанской красотки». Возможно, полвека назад это звучное имя и соответствовало внешнему виду посудины, теперь же от ее красоты не осталось и следа Так Елена и Айзенменгер очутились посреди кипящей тьмы. Они замерзли и промокли до нитки, а Айзенменгера ко всему прочему измучила морская болезнь.

Елена пробовала разговорить доктора:

– Странно, никогда не думала, что буду нормально переносить море.

Айзенменгер, всецело поглощенный борьбой с приступами тошноты, казалось, не слышал ее слов. Он подумал, что, если вдавить голову в стенку каюты и таким образом войти в резонанс с судном, ему, быть может, и полегчает. Еще он решил, что, если не будет открывать рот и разговаривать, сможет дожить до конца путешествия.

– Капитан говорит, что осталось недолго.

У Айзенменгера, для которого каждая секунда превращалась сейчас в часы, это сообщение не вызвало должного восторга. Он сумел лишь выдавить:

– Хорошо… – но произнес это скорее из вежливости, нежели от радости.

Манро окинул своего пассажира презрительным взглядом и ухмыльнулся.

Елена понимающе улыбнулась Айзенменгеру, после чего переместилась в переднюю часть каюты, поближе к Манро, и спросила:

– Вы часто ходите на Роуну?

Манро, будучи чуть выше Елены, выглядел крепким, коренастым, плотным; под его промасленным, видавшим виды кителем вырисовывались тяжелые мускулистые руки. Он развернулся вполоборота, некоторое время молча изучал Елену взглядом и затем с неожиданно мелодичным акцентом произнес:

– А с чего бы мне туда ходить?

Вопрос был риторическим, но Елена оказалась на удивление непонятливой.

– Но бывают же случаи вроде этого, когда кому-то нужно срочно туда добраться.

Возможно, капитан задумался над словами Елены, а возможно, подсчитывал, сколько виски он сможет выпить на триста фунтов. Так или иначе, ответил он не сразу.

– Бывают, – безразличным тоном произнес он.

– И как давно кто-нибудь просил вас доставить его на Роуну?

Манро смерил Елену взглядом и сказал, как отрезал:

– Давно.

– Может быть, молодой человек? Который путешествует один? День или два назад?