#тихийпикет

– Я не знаю, мне кажется, что, по-своему, конечно, [такая акция] мягкая, но идти и коммуницировать с людьми по таким серьезным темам… Я, наверное, слишком травмирована опытом своего активизма, но у меня при виде плаката просто трясучка начинается. Потому что, как только ты достаешь и разворачиваешь плакат, через 10 минут или через 10 секунд тебя либо задерживают, либо пиздят, либо пиздят и задерживают. Короче, не очень много вариантов. Я еще помню, что, когда я приходила, мне казалось, что я пытаюсь объяснить людям настолько самоочевидные вещи, что тут особо не о чем коммуницировать, мне просто нужно выйти и показать, что я такой же человек, как все. И это же очевидно, что если я такой же человек, как все, то есть нормальная, хорошая, улыбчивая девочка, то общество должно мне кивнуть и сказать – да, возьмите себе человеческие нормальные права, вот сейчас мы видим, что у тебя нет рогов и копыт, вообще ты милая и вежливая. И когда вместо какого-то кусочка прав тебе прилетает по голове, то вырабатывается, с одной стороны, аллергия на такую форму коммуникации, как плакат, и потом возникает, не знаю, называть ли это агрессией… Наверное, да. Не хочется быть тихой, не хочется быть вежливой, делать всем вокруг комфортно, ведь тебе постоянно делают некомфортно. Поэтому меня тихий пикет поразил и его правила тоже, которые вы выработали.

– Мы старались быть бережными не только к окружающим, но и к себе, потому что подобная акция отнимает много сил. Те люди, которые не чувствовали себя в состоянии говорить с незнакомцами на улице, помогали с модерацией онлайн-сообществ – отвечали на вопросы в комментариях под постами. Постепенно тихий пикет превратился в образовательный проект. Мы друг друга образовывали, обменивались списками литературы, выкладывали их в публичный доступ, привлекали экспертов из разных областей знания.

Но сама я плохо справлялась с заботой о себе. Через год акции у меня началось то, что мы сейчас называем выгоранием. Я не спускалась после этого в метро около года – там меня ждали панические атаки. Я думаю, что это связано с сильной эмоциональной перегрузкой, потому что ты постоянно разговариваешь и чувствуешь, что в какой-то момент начинаешь на себя много брать и думать о продуктивности разговора или слишком сильно сопереживать тому, кто с тобой говорит. Зато я научилась делать такую штуку. Когда я начинала разговаривать с людьми в рамках акции, я быстро и мимоходом обозначала правила разговора «давайте мы сейчас поговорим, только, пожалуйста, взаимно вежливо, хотя, возможно, я буду говорить вещи, которые вам не понравятся». И это работало. Мы были с собеседником уже в этой заданной системе координат.

– Вообще насколько люди сами шли на контакт?

– Да, правило тихого пикета – мы первыми не говорим. Молчим, пока нас не спросят или не обратятся к нам с явно вопросительным жестом. И это на самом деле облегчало жизнь, потому что мы перекладывали коммуникативную инициативу на тех, кто хотел получить от нас диалог.

Я всегда очень чутко следила за чужими взглядами. Я понимала, кто смотрит, и если видела, что у него плохое зрение (человек щурится), старалась подойти ближе, но так, чтобы человек не понял, что я его поймала.