#тихийпикет

Собственно, текст плаката: «Системе нужны надежные детали, чтоб работали тихо и не жужжали, чтоб размышлениями не мешали процветать своей великой державе». Автор строк – Иван Алексеев, больше известный как Noize MC (довольно популярный сегодня исполнитель, прославившийся по большей части яркими, злободневными, иногда даже агрессивными текстами). Как мне кажется, эти едкие строки в полной мере могут передать обезличивание человека в контексте государства, превращение главенства личности в обобщение – народ.

Прогулка с плакатом за спиной оказалась немного более пугающим действом, чем мне казалось, но первая же реакция на текст придала уверенности: мужчина, обойдя меня на остановке, обернулся и долго мне улыбался.

Так как город у нас небольшой и не сравнится с Москвой или Петербургом ни по величине, ни по численности, я не ожидала множества коммуникаций. Так и вышло: поговорить ни с кем не удалось. Но читали много, читали вслух, обсуждали между собой и высказывались. Собственно, это и было моей целью, поэтому считаю свой поход успешным.

Из интересных случаев. Шла по оживленной улице, следом за мной компания молодых людей. Плакат зачитали вслух, начали обсуждать, даже спорить. Один из парней громко высказался о том, что «своей великой державе – попахивает национализмом». Я хотела было возмутиться, пояснить текст, но все обошлось без моего вмешательства: один из его спутников объяснил смысл фразы.

Честно говоря, я до сих пор сомневаюсь в правильности выбора текста. Как #тихийпикет относится к использованию текстов подобных песен? Не слишком ли агрессивно или двусмысленно получилось?

29 августа 2016

Даша пишет:

Последний месяц тихийпикет я проводила в Питере. Позавчера вернулась в Москву и ошалела от колоссальной разницы взаимодействия: за две поездки в московском метро у меня вербальных коммуникаций было больше, чем за все время в Санкт-Петербурге. И я снова воспряла духом. Вообще немного о различиях. За пять месяцев с плакатом я ни разу так надолго не уезжала из Москвы. Боясь угодить во всякие спекуляции, я не торопилась с выводами почти до самого конца отпуска. Но разница действительно есть. В метро я находилась немного меньше, чем у себя в городе, но были дни, когда я каталась специально по веткам. У меня постоянно было чувство, что питерские пассажиры изолируют от себя плакат (или себя от плаката). Часто взгляд задерживался не дольше, чем на секунду-две, то есть на недостаточное для прочтения время, а достаточное только для фиксации – «о, плакат». В Москве, наблюдая, я отмечала, что диапазон просмотра у плаката шире: почти всегда есть люди с хорошим зрением на другом конце вагона, которые читают тихийпикет. В питерском метро люди ведут себя по-другому, по-другому стоят, не рассредотачиваясь по стенкам, если вагон полупустой, реже смотрят друг на друга. Прямых взглядов почти не зафиксировала. Еще интересно, что освещение в вагоне другое, и это сильно влияет на восприятие. За счет того, что свет менее яркий, чем в московском метро, зона «осмотра», как мне показалось, тоже другая. Ну и поток людей разный, скорость потока. В Москве на каждой станции заходит и выходит большое количество людей, можно даже не менять вагоны – люди все время новые. В Питере ты можешь долго-долго ехать с одними пассажирами. Поначалу я думала, что это плюс – больше времени будет для разговора, но разговоров почти не было. Отчеты, которые я писала из Питера, в основном про невербальные контакты или контакты на улице.

Последние два дня в Москве я ходила с плакатом про демонстрацию диссиденто_к на Красной площади в 1968 году. Прошивала его, чтобы привлекать больше внимания к плакату и ненавязчиво вертеть его в процессе шитья. Там были стихи Натальи Горбаневской, параллель с сегодняшним днем, фамилии (см. фото). Плакат читался и фотографировался очень активно, пожилые люди обсуждали часто при мне друг с другом эпоху и спрашивали: «А помнишь? Да, времена были…» На кольце подошел мужчина средних лет:

– а можно перевернуть плакат и прочитать другую сторону?

– конечно!

– а что было в 1968-м? А то я не застал!

Смеется.

– я тоже не застала. Давайте я вам расскажу.

Рассказываю про диссидентов, про процесс над ними, про ввод танков в Чехословакию. Мужчина читает стихи Горбаневской. Фотографирует все четыре стороны плаката.

– надо же, а я только Солженицына знал.

Поблагодарил меня.

Другой мужчина сидел, я стояла рядом. Он жестом попросил разрешения перевернуть плакат, я кивнула, и он его сам переворачивал и читал. Также молча показал мне большой палец и протянул руку для рукопожатия. А потом вышел.

Парень в другой день пристально следил за мной и пытался посмотреть в глаза. Я смотрела в ответ, без всякого выражения, так как пока не понимала, что происходит. Через какое-то время я перешла с плакатом на другую точку в вагоне. Он перешел за мной. Я сменила еще точку. Он тоже сменил. В итоге:

– девушка, можно с вами познакомиться?

– извините, нет, я тут не для этого стою. У меня акция, и я не знакомлюсь.

– мне кажется, вы очень интересный человек.