Тихо, как тень

— Вы что, не понимаете? Меня ваши грязные делишки вообще не волнуют. Меня интересует убийство! Какие были связи между Мосилли и Паркер? И между Мосилли и Гарвиком? И как в эту картину вписывается Лавинио?

— В моем положении человек о многом узнает. Но про убийство я ничего не знаю. У всех свои слабости, не исключая и Мосилли, и Паркер, но такое преступление — нет, о нем и говорить нечего. Лавинио, видно, перемудрил и угодил в ловушку. Слишком много болтал. Есть люди, которые этого не прощают. — Не губите меня, и я готов оказать вам услугу… — Он умолк.

— Ну что? Когда дело касается своей шкуры, заложили бы о родного брата? — Бревер чувствовал отвращение к жалкому созданию перед собой. Если бы вы знали, как из-за таких, как вы, я научился презирать людей! Но при моей профессии с такими вещами приходится мириться. Интересы службы заставляют иметь дело с любым дерьмом. Ну что же, я обещаю оставить вас в покое. За это вы будете сообщать мне все, что узнаете по поводу убийства Лавинио. И если попробуете водить меня за нос, на следующий день мы ваш гадюшник прихлопнем. Я выражаюсь достаточно недвусмысленно?

Не ожидая ответа, он прошел через зал и вышел на улицу. Свежий ночной воздух его освежил. Широким шагом пересек мостовую. На углу ждал Лоуэтт.

— Гэйтски забрал Паркер своей машиной. Мосилли ждет в вашей.

Прошагав три квартала, они сели в машину Бревера, который помчался к управлению. Лоуэтт остался в приемной с Мосилли. Слоун и Сэрдж при появлении инспектора торопливо развернули газеты, прикрыв ими карты. Сэрдж поспешно вскочил.

— В Чайнатауне…

— Лоуэтт мне уже сказал. Врача нашли? — спросил Бревер и одновременно предостерегающе показал взглядом на Мосилли.

— Он тут же снял трубку и подтвердил каждое слово нашего друга.

Старший инспектор прошел в свой кабинет. На пороге он даже приостановился от неожиданности. Гэйтски как раз чокался с Эвелин Паркер. На столе стояла бутылка импортного виски.

— Надеюсь, не помешал, — он уселся за стол. Поймав взгляд Гэйтски, все понял.

— Мисс Паркер настаивала, чтобы мы захватили чего-нибудь с собой…

— Вы знаете, что за подкуп алкоголем вы рискуете дисциплинарным взысканием? — пугнул Бревер, но голос его выдал.

— А вы тоже глотните, — воскликнула Эвелин, чье поведение полностью переменилось. — Этот толстяк, — она указала на Гэйтски, — отличный парень, совсем не то, что вы — мы отлично понимаем друг друга!

Гэйтски поддакнул:

— Мисс Паркер подумала, что за эту историю с крохотным пакетиком вы хотели передать её федеральным агентам. Это её, разумеется, совсем не устраивало, даже если она ни о чем не знает, — на этом она настаивает. А я ей объяснил, что мы только хотим найти убийцу Лавинио. И ничто иное нас не интересует. И тот, кто нам в этом поможет, может рассчитывать на нашу признательность, не так ли, шеф?

Бревер чувствовал, как Эвелин напряженно наблюдает за ним. Этому миру она не доверяла. Хорошо знала, где кончается власть детектива и начинается — старшего инспектора. Своим поведением она играла продуманную роль. Ставкой была её свобода. И она это знала. Нисколько не сомневалась.

— Расследование убийства для нас важнее всего. Но тяжелые преступления — а торговля наркотиками — одно из них — я тоже не могу игнорировать. Иначе я сам нарушу закон. Тем не менее, — он удобно откинулся в кресле — могло бы случиться, что я сам пришел бы к выводу, что конверт в баре «Шанхай» подложил мне кто-то неизвестный. Тогда мисс Паркер была бы свободна от подозрений. Но чтобы я мог так радикально изменить свое мнение, вам пришлось бы поделиться со мной хоть частицей своей обширной информации.

— Если я расскажу все, что знаю, вы оставите меня в покое?

— А что вы знаете?

— Адонис Лавинио бывал в «Саванне» не раз. Я часто видела, как он гаражом проходил в дом. Однажды, когда я съезжала с рампы, потом когда ставила машину — три раза или четыре. Наверх он поднимался служебным лифтом.

Бревер внимательно слушал. Ее слова могли быть правдой или вымыслом, только чтобы что-то сказать и как-то выкрутиться. Она не знала, что детектив проследил её до Чайнатауна и что комната, находившаяся за одиннадцатым окном, уже обыскана…

— И кого же, по-вашему, навещал наш малыш Адонис в «Саванне»?

Эвелин молчала. Видно было, что она напряженно размышляет. Осторожно прощупала почву.

— Может быть, к Беландро? Я его знала, когда он ещё именовался Биньо, — но вам-то это давно известно. — Она неотрывно следила за лицом Бревера, искала реакцию на физиономии Гэйтски. Ничего подобного.

— Кого бы ещё следовало иметь в виду? — допытывался Гэйтски.

— На пятнадцатом этаже живет Лирбоди, предприниматель по части такси, — попытала она счастье ещё раз, — у него были какие-то неприятности… она задумалась и опять умолкла.

— Такое случается с пожилыми джентльменами, которые пристают к молодым невинным дамам и при этом их иногда застает жених, — но с этим риском нужно считаться, — поучал старший инспектор, не моргнув глазом. Говорил он так, словно с Эвелин это не имело ничего общего. — Больше вам ничего не приходит в голову?

Эвелин гордо выпрямилась.