Тихое баронство

— Ты меня поняла. Мы прикинули — наших совместных денег откровенно мало. Кое-что я могу попросить у отца, но много не получу. Занимать деньги, тем более под залог драгоценностей, нельзя. Сразу пойдут слухи, дойдёт до короля, он начнёт задавать неудобные вопросы.

— Собрать по сподвижницам? И сподвижникам, конечно.

— Нет. Охранители сразу узнают, да и много мы не соберём. Помнишь прошлогоднее дело с пропажей двух миллионов талеров?

— Которые заговорщики собрали на мятеж в момент коронации? Помню, ваше величество. Деньги не нашли, хотя их и охранители, и полиция, и мятежники искали. Да, собственно, до сих пор ищут. Команда на прекращение поисков не поступала.

— Теперь подумай, кто, помня про это, решится дать денег? Люди имения закладывали, родовые драгоценности отдавали. Сейчас такого не будет.

— Так что, ваше величество, сделать можно?

— Тихий передал королю саквояж с казначейскими билетами на миллион талеров. Не своими, таких денег у него нет. Но ведь где-то взял? Где? У кого? Что получено за них от короля? Много вопросов. А самый главный — нельзя ли от него ещё один миллион получить?

— Мы не сможем, но через охранителей попытаться… Сама поняла — глупость говорю. Охранители сразу его величеству доложат. И тот начнёт задавать вопросы.

— Вот — вот. Но Стах хороший мальчик, ни на меня, ни на Силестрию не обижен. Мы с ним встретимся, спросим про миллион и попросим раздобыть другой.

— Какой ему смысл отдавать миллион талеров, ваше величество?

— Например, получение графства.

Служанка

Стою в неком недоумении. Мне в кладовке при кухне показывают голую симпатяшку и требуют, чтобы я её… чтобы я ей дал имя. Не понял — кто в доме хозяин?!

Девчонка, правда, не сказать первая красавица, но миленькая, стройненькая, очаровательна свежестью юности, хотя выглядит испуганной и несчастной. Белокожая, черноволосая, чернобровая и большеглазая. Поймав мой взгляд, вдруг упала на колени, стала целовать ботинки, при этом с жутким акцентом упрашивая не отправлять её обратно. Я даже не знал, как мне отбиться.

На шум прибежала Мивда. Вместе с Чернышом они подняли девчонку и прекратили её истерику. Негритянка при этом заявила, что добрый хозяин сам решит, как поступить с глупой служанкой. Наверное, ночью её лично накажет. Эти слова сразу успокоили новенькую. Повариха укутала её в какой-то салоп и посадила на скамейку.

Далее мне пояснила, что девочку надо брать. Кроме мужских потребностей, домашний ювелир всегда пригодится, тем более малышка знает магию. Её учили в помощь какому-то конкретному дворцовому евнуху, занимающемуся украшениями. Однако тот проворовался, его показательно казнили, а несчастная осталась не у дел. Что с ней делать не знали — казнить вроде не за что, да и не по-хозяйски — зачем столько лет кормили? Но, к счастью, прошёл слух, что ищут ведьму с похожими навыками, вот её быстренько и продали.

— Я почти в четыре раза дороже стоила, — гордо уточнила Черныш.

Возвращать девчушку нельзя, скорее всего её здесь же и зарубят, раз не нужна. Денег так точно возвращать не будут, они уже трое рук прошли. Вещи новенькой купили заранее. Жалование положим пятнадцать талеров при нашем прокорме. Командовать ею будет Чернышка.

— Наш Дом значительно выше Дома, где она росла. И меня учили управлять слугами. Я обучу глупую новую служанку всему необходимому. А потому наш мудрый хозяин, отдаст мне неумелую в подчинение. Правда?

— Да бери! Что с вами сделаешь?! Всё за моей спиной провернули.

Голос Черныша стал сладкий, как халва:

— Наш могучий, добрый и щедрый властелин посмотрит на груз забот недостойной его милостей служанки и увеличит трудолюбивой, аккуратной и преданной прислужнице содержание до ежемесячных двадцати пяти талеров?

Мивда одобрительно кивнула:

— Чернышечка становится старшей слугой. Жалование ей поднять бы надо.

— Ладно, пусть будет. Только скажи мне — что стало с Аделаидой?

— Мой щедрый господин, благодарю ваше великодушие и…

— Не тяни время, отвечай на вопрос.

— Милостивый господин помнит, что он уже наказал свою верную прислужницу за её старание и усердие?

— Теперь это так называется? Наказал? Помню.

— Два раза! — уточнила нахалка. — Я с трудом выдержала мужскую силу…

— Не отвлекайся! Говори короче.

Негритянка приняла самый покаянный вид.

— Я отругала недостойную и вышвырнула её из башни. Наш справедливый господин сам понимает, что здесь ей совсем не было места.

— А почему с тех пор её никто не видел?

— Мой добрый хозяин видел, что в окно она бы не пролезла, а потому я вышвыривала её по частям.

Увидев выражение моего лица, негритянка что-то покаянно стала причитать, но я сразу это прекратил:

— Если я ещё раз…

— Великий господин, я со смирением приму любую вашу кару…

Мивда не удивилась, она что-то такое подозревала. Новенькая с пониманием и профессиональным интересом разглядывала Черныша.

Тут я задал глодавший меня вопрос:

— Почему именно здесь показали новенькую?