Тихоня

– Я… Хочу кое-то узнать, – произнесла она.

О да… И я даже подозревала, что именно.

– Интересуешься историей университета? – спросила я, косясь на полки с книгами.

Ребекка пожала плечами.

– Почему бы и нет? Все равно из кампуса нас не выпускают, так почему бы не обогатить себя знаниями? Лишними они точно не будут.

Ох, неспроста Ребекка Скотт пожелала почитать… Я уже готова была допрашивать ее по полной программе, но тут выяснилось, что почему-то библиотека стала самым популярным местом этого дня.

– Ребекка, душа моя, ты здесь? – окликнул Фелтон.

Девушка тяжело вздохнула и велела мне спрятаться и пробираться к выходу. Да я и сама предпочитала пока не отсвечивать и тут же скрылась за ближайшим стеллажом. Вот только уходить у меня не было ни малейшего желания.

– Да, сердце мое! – отозвалась Ребекка, убедившись, что меня не видно.

От этих нежностей у меня даже зубы заболели: слишком уж сладко.

Судя по шагам, к своей ненаглядной Фелтон не шел – бежал.

– Луна моя, я же просил тебя, – со вздохом мягко укорил девушку Полоз.

В этот момент мне ужасно не хватало попкорна и места в первом ряду, чтобы иметь возможность с максимальным комфортом наблюдать за разворачивающейся сценой.

– Просил. Но что это меняет, Кассиус? – тихо вздохнула Скотт. – Кажется, я уже высказывалась по этому поводу, не так ли?

– Ты знаешь, что твое упрямство превосходит только твоя красота?

В этот момент меня накрыло двумя прямо противоположными чувствами: с одной стороны, от сладости затошнило, с другой… я бы не возражала, если бы мне сказали что-то подобное. Ну, или хотя бы с похожей интонацией отвесили дежурный комплимент.

Но… Ребекка Скотт и правда редкостная красавица и истинная леди… С ней равняться – занятие изначально безнадежное.

– Льстец, – рассмеялась целительница, не скрывая удовольствия от слов Полоза. – Прошу, расскажи мне, что происходит. Ты никогда не волнуешься по пустякам, я же знаю.

Вздох Фелтона оказался достаточно тяжелым, чтобы я его услышала из своего убежища.

– Душа моя, не все стоит знать, поверь, – произнес он. – Не стоит брать пример с девиц, у которых интеллект был побежден патологическим любопытством.

Стоп. Это был камень в мой огород, что ли? Вот же зараза… И что я ему только успела сделать?.. Хотя… пила на брудершафт по пьяни, потребовала туфли, выставила на аукцион рубашку… Наверное, по меркам Кассиуса Фелтона, этого уже достаточно, чтобы вызвать его высочайшее неодобрение.

– Мне казалось, я имею право знать, что происходит с тобою… Я ведь не чужой человек, сердце мое… – с досадой произнесла Скотт. – И вот у тебя появились секреты… Ты меня расстраиваешь.

Интересно, кто пишет им реплики? Таким всем из себя утонченным и возвышенным… И как они успевают выучить сценарий для каждого дня?

– Ребекка, я просто пытаюсь позаботиться о тебе в меру своих скромных сил… Прошу… – практически умолял свою подружку почти что всемогущий Король университета.

Да я во сне не могла увидеть, чтобы Полоз так с кем-то разговаривал! И это тот самый парень, который выставил меня идиоткой при куче народа!

– Ты же знаешь меня достаточно, чтобы понимать, я не испугаюсь. И постоять за себя смогу. Что происходит, Кассиус?

– Тебе лучше провести остаток каникул дома, душа моя. Я позвонил родителям, они устроят так, что тебя выпустят из кампуса и доставят домой, не волнуйся. Ты и так из-за меня ни разу не покидала территорию кампуса с самого поступления… Думаю, стоит изменить этой традиции, дорогая.

Скотт ответила не сразу, а когда заговорила, от привычного нежного голоска не осталось и следа. В ее словах было столько стали, что впору на корабельные тросы пускать.

– Я не покину кампус, Кассиус, – отчеканила Ребекка Скот. – Тебе не удастся ни уговорить меня, ни заставить. Неужели ты думаешь, я настолько труслива, что брошу тебя, когда у тебя возникли затруднения?

И снова тяжелый вздох Полоза.

– Нет, Луна моя, ты храбрей львицы и опасней змеи. Это я трус. И я до дрожи боюсь, что с тобой может случиться что-то дурное. Поэтому смилостивься и вернись домой на время каникул, если не хочешь, чтобы я умер от сердечного приступа в двадцать два года.

– У тебя идеальное здоровье. Ты еще всех переживешь, – и не подумала сдаваться Ребекка, продолжая стоять на своем. – Я могу за себя постоять, тебе ли не знать. И я остаюсь. Не желаю больше от тебя слышать хоть что-то о моем возможном отъезде!

А я бы на ее месте все-таки уехала. Если история действительно серьезная, то ни к чему рисковать собой, пусть даже из-за парня. Можно подумать, такая, как Ребекка Скотт, не найдет себе кого-то получше.

– Как скажешь, несравненная… Как скажешь… Но что же я скажу Эндрю? – обреченно пробормотал Фелтон и, судя по звукам шагов, принялся ходить туда-сюда.

– Зачем вообще что-то говорить Эндрю? Мне кажется, ни ему, ни моим родителям ни к чему лишний повод для волнения, не так ли? Это будет только между тобой и мной. Как всегда.

Так… А Эндрю-то кто?

– Ты предлагаешь мне солгать? – возмутился Полоз.