Тихоня

И ушла в ванную, словно ничего такого и не случилось. Я ушла во вторую, душ мне следовало принять давно, ещё вчера точно. Ванная радовала джакузи, сотней различных бутылочек на полках. В другое время я бы с удовольствием рассмотрела каждую, а сейчас просто взяла то, что максимально похоже на шампунь. И джакузи наполнять не стала, просто полилась из душа. Нечего тут привыкать к хорошему, я незваный гость. Оделась в свое, то, что прихватила из дома. Домашнее платье в полоску, очень даже милое.

А когда вышла, увидела, что Федот, на скуле которого все же наливался синяк и Линка пьют сидя на лоджии. Две бутылки шампанского, виноград, даже свечи зажгли. Линка в роскошном пушистом халате, волосы мокрые вьются кольцами. Она и правда, красотка, десяток лишних килограмм этого факта не отменят.

- Пошли пить, пока нахаляву, - позвала она.

Я покачала головой. Я и раньше то не пила, а сейчас сам Бог велел воздерживаться – что происходит, вообще непонятно.

- А где мутант?

- В ванную после меня пошёл… Вот же мужик, а… Я б с таким не то, что в люкс, на край света бы.

Я отщипнула виноградинку. Сладкая. И ушла пытаться спать. Уснула сразу, все же, усталость накопилась. Сквозь сон слышала, как вернулась и легла рядом Лина. От неё пахло шампанским, вообще она похоже жизнью довольна, подумаешь, три часа ночи, а мы в плену у мутанта.

Проснулась неожиданно, от тишины. В приоткрытое окно не доносилось не звука, высоко, да и город спит. Лины рядом не было. Куда она ушла, пятый час только, едва светать начало? Я встала. Вышла в огромную, тёмную ещё гостиную. Хотела пройти к ближайшей ванной, но притормозила у двери соседского номера. Из него доносились характерные скрипы. Каким бы не был дорогим матрац, звуков секса ему не скрыть. Хотя, Лина и не старалась скрывать – стонет.

Стало горько и обидно. Я в мечтах не заходила до того, чтобы представить себя и мутанта в одной постели – слишком разные. Да и я не в меру робкая. Если бы… если бы я захотела, все равно бы струсила и не смогла. А вот Лина, ей сам черт не страшен. Просто взяла и пошла к нему. Выглядеть наверное будет утром, как кошка сметаны наевшаяся…

Когда Лёша ушёл с Линой я испытала лишь облегчение. Мне и правда стало гораздо легче без него. Но где-то внутри тлело понимание – так неправильно. Каким бы Лёшка ни был, он был моим. Она не имела права. А вот сейчас… имеет. Мутант вовсе ничейный. Я всхлипнула. Возвращаться в роскошную комнату не хотелось, я вышла на лоджию. Она была длинной, вытянутой вдоль всего немаленького номера. Пользуясь тем, что стало тепло, на неё выставили кадки с пальмами и цветами. Красиво. Только вот на душе слишком гадко, и не перебить ничем.

Я села на ближайшее кресло. Тоже красивое, но неудобное, плетеное. Посмотрела на свои колени прикрытые тканью в полоску. Так и буду всю жизнь Васькой Щегловой, воспитательницей детского сада, которая боится своих воспитанников. По субботам буду ездить к маме, копать грядки на её даче, стараясь не думать, что в лесочке рядом тело Лёши закопано, потом состарюсь, мамы не станет, буду вовсе одна. Заведу кошку, а комнату в коммуналке завещаю Степкиным детям. А вот Лина… она просто будет помнить о мутанте, как о волнующем приключении, а не как о самом удивительно событии. На… натрахается сейчас, с усилием выговорила мысленно неприличное слово, а потом и думать забудет. Замуж выскочит, все у неё будет хорошо. Я снова всхлипнула, в потом и вовсе разревелась.

- И чего ты рыдаешь? – раздался голос. – Имей ввиду, закрою в туалете. Весь рассвет мне испортишь слезами.

Я вскинула голову – сидит в стороне, даже не скрываясь, развалился в кресле, ноги длинные на ограждение лоджии закинул. Здесь он, вовсе не в комнате с Ангелиной! Вид у него усталый, измученный даже, грубое, резкое лицо обозначилось морщинами . Хотелось подойти, разгладить их пальцами. Сказать, что все будет хорошо. Что ему надо нормально выспаться, а не как всегда, одним глазом. Но разве позволит… злой. И пусть. Зато не с Линой. Я счастливо улыбнулась и подставила лицо лучам восходящего солнца – хорошо-то как… 

Глава 7. Елисей

Если бы моя мама была жива, она наверняка бы сказала – женись на ней. Я знаю, она хотела дочку. Некрасивая женщина средних лет, которая решилась родить для себя… да, она мечтала о  девочке. Это читалось в её взгляде, так она смотрела на этих девчонок в бантах и платьях. А у неё родился я. И при рождении четыре с лишним кило, и потом самый высокий пацан в классе. А потом и самый мощный. Склонности к полноте у меня никогда не было, но в силу того, что я никогда не мог спокойно сидеть на месте, впечатляющими мышцами я оброс уже к девятому классу, и малость пугал своих педагогов.

- Зато тебя никто не сможет обидеть, - шептала мама, когда рак уже жрал её изнутри. – Видишь, как хорошо, что ты у меня такой большой… мне не так страшно оставлять тебя одного.