Тихоня

Кусты между тем закончились. Я надеялась, что бежать мы перестанем, ибо не понимала, куда бежим вообще, но не тут то было. Вспомнился наш первый день – Елисей меня так же за руку тащил. Только теперь доверия к Елисею у меня больше, а вот оптимизма меньше в разы.

- Устала, - выдохнула на бегу я.

- Терпи. Сюда он ушёл, больше некуда, машина не отъезжала, я бы услышал… консервативен, гад, кажется, знаю, куда утек…

Я вообще не понимала, зачем нам страшный дяденька нужен. Маньяка мы и так найдём, вон они как хорошо звонят, потенциальные маньяки. Ещё пара звонков с поросятами и нужный нам маньяк в кармане. Я получу секс и покаткюсь на машине, а Елисей? Не знаю… я глянула на привычную уже громаду своего пленителя. Куда он пойдёт? 

- По-моему, я ранена, - предпринялв попытку остановить мутанта я. - У меня кровь течёт.

Он остановился резко, я снова врезалась в его спину. Руки распускать не стала, все же, стресс, да и меру знать надо.

Фонарей не было ни одного, и я могла только догадываться, как выгляжу. Елисей тоже. Тем не менее покрутил, оглядел со всех сторон. А потом… понюхал. Вздохнул тяжко.

- И за какие грехи мне все, Господи? – глаза наверняка к небу закатил, вопрошая. – Не ранена ты.

- У меня горячее по руке текло, - возразила я. – И больно.

- Бульон это. От пельменей. Гена ел.

Я принюхалась – и правда, бульон. С уксусом даже. И чёрным перчиком. И как я сразу не поняла? Состояние аффекта, наверняка. Я бы постыдилась мутанта, но как то поздно уже, после того, как совращала, а после сексуальную расписку стребовала, как-то поздно уже…

- Мы куда бежим?

- Всё, прибежали… Тихо. И стой на месте, бога ради!

Урок был свеж, поэтому я и правда на месте осталась – в кустах. Кусты излюбленное место дислокации мутанта, особо густые могли даже прикрыть всю его мощь. Темно совсем стало. Елисей растворился в этой темноте, словно и не было, никогда не устану поражать я этой его сверхспособности. Я вся превратилась в слух. Сначала тихо, очень тихо, только сверчок выводил рулады по соседству и тонко звенел комар. Шум города доносился фоном, еле слышно. А потом что-то хрустнуло, раздался вскрик, следом трехэтажный мат. Приём красивым голосом, таким, от котого у баб поджилки трясутся и сразу принц на белом коне представляется. Но я то знала, что не принц там, а Гена, страшный Гена.

- Васька! – крикнул Елисей. – Выходи!

С каких пор в паре работаешь? – спросил страшный Гена.

Ответа не дождался, а потом меня увидел и сплюнул сердито. Понятно, чего сердится – мутант его в бараний рог скрутил. Я подошла, но остановилась на безопасном расстоянии, Гена все же меня пугал.

- Пошто машину попортили? – голос у мутанта обманчиво добрый.

- Знал я, что ты придёшь. Вот дядьку и посадил караулить…

- Алкоголик? – осенило меня.

Гена посмотрел на меня недобро, видимо, недолюбливал женский пол. Но говорить продолжил.

- Вот и жахнул дробью по машине два раза и разок в окно. Ездить будет твоя машинка…

Мутант толкнул Гену в спину и мы пошли. Повезли почётного пленника в плен маме. Мамы я тоже боялась – с тех пор с ней и не говорила, наверняка она пышет пламенным гневом и сразу же возьмётся за моё воспитание. Папа закормленный пельменями и тем же воспитанием тоже наверняка счастьем не лучится. И, как назло, маньяк не звонит.

Глава 16. Елисей

- Божественно! – заключил Гена и вытер рот рукавом.

Любовь Петровна буквально засветилась. Явились мы глубокой ночью, но мама моей тихони работала оперативно – морозилка была забита пельменями минимум на треть. На резонный вопрос зачем столько, она лишь плечами пожала.

- Стресс снимаю, - и вздохнула, совсем, как Васька.

Васька в этом семействе казалась подкидышем – ни на кого не похожая. Сейчас она пристыженно сидела в углу, ночью мать знатно погоняла её полотенцем, даже заступаться пришлось, дабы не прибили насмерть моё сокровище.

- Позорище мне на старости лет, - вопила рассерженная мать.

Васька уворачивалась молча и ловко. Потом я спрятал её за собой – мать уважительно притихла, посмотрела на меня снизу вверх. Вытерла тем же полотенцем испарину, выступившую на лбу после бега.

- Ну, надо так надо. Под присмотром хоть… Пельменей будете?

От пельменей я отказался. Так я ещё не работал, приходилось импровизировать на ходу. Два часа я угробил на беседу с уважаемым Геннадием. Узнал не так много, как хотелось бы, но кто и когда приносил мне искомое на блюдечке с голубой каемочкой? Спать пошёл уже светало, от усталости мутилось в голове. Немного опасался, Васька все такие рядом, но маму она похоже, боялась больше, чем меня – вела себя паинькой, то есть со всех ракурсов смотрелась хорошей девочкой. Даже шорты свои провокационные сменила на привычно унылое платье. А на завтрак нас ждали пельмени.

- Здесь будешь, - кивнул я Геннадию. – И задница твоя целее, и под рукой.

- Да я с Любовью Петровной хоть на край света… В жизни таких пельменей не едал. Любочка, ваш плен, он самый сладкий.