Тихоня для бабника (СИ)

– Уль, ты мне рассказала свою историю, – остановил меня его глубокий, спокойный голос, когда я собралась уходить с лоджии, – давай продолжим вечер откровений и я тоже тебе кое-что расскажу.

Я-то думала, что после моих откровений Рома наконец-то поймет, что мне не место в его квартире, и отпустит, а он…

– Знаешь, я тебя впервые увидел в свой день рождения. Анька, зараза мелкая, довела меня до нервного смеха и я подошел к окну.

Рома кивнул в сторону дальнего окна лоджии и принялся рассказывать, как он почти три недели следил за мной в окно. За нашими играми с Кристи и Киром, за тем, как я вечерами читала им или мы танцевали, не зная, что у нашего веселья есть свидетель. Напоминание о поведении Маргариты и ее скандальном характере заставило поморщиться, а наша первая встреча с Ромой теперь открылась совсем в другом свете.

Было странно слушать его откровения, я никак не могла поверить, что взрослый самодостаточный мужчина мог влюбиться в образ девушки из окна напротив. И тем более у меня не укладывалось в голове, что он привел Зевса в квартиру, только чтобы предложить мне эту работу.

– Господи, да зачем?

Не смогла сдержать свое удивление.

– Ммм, понимаешь, Уль, в чем дело. Мне в голову часто приходят гениальные идеи. Но, кажется, в этот раз я перестарался. Нет, ты не подумай, я не жалею, что нашел Зевса и благодаря ему смог узнать тебя. Но, если честно, сам от себя не ожидал такого.

Ромка все говорил и говорил, заставляя меня и плакать, и смеяться, и жалеть о своей недогадливости.

Нравился ли он мне? Безусловно. Хотела бы я тех отношений, о которых говорил Рома? Да, конечно. Вот только на самом деле из-за наших откровенных разговоров ситуация не изменилась.

Я ему нравлюсь и я беременна от другого.

Когда откровения Сергеева дошли до момента новостей об операции мамы, мне пришлось прервать поток слов о радости за нас и как его повело от одной моей счастливой улыбки.

– Ох, Ром, ты даже не представляешь, как я благодарна тому человеку. Мне так хотелось бы встретиться с ним!

– Зачем, Уль?

– Поблагодарить, – я пожала плечами, – он же жизнь спас, Ром. Взял и спас мою маму, мне просто…

– Уль, он знает, – Сергеев мягко улыбнулся мне и перевел взгляд на окно, – люди занимаются благотворительностью в двух случаях. Когда им это выгодно и когда просто хотят сделать доброе дело. Во втором случае чаще всего у них нет желания на весь мир трубить о своих поступках, но поверь, они знают, что им благодарны.

– Думаешь?

– Я бы знал, – Рома потянулся через стол и щелкнул меня по кончику носа.

– А ты…

– А я не скажу, – Сергеев хитро прищурился, – не могу позволить моим доспехам ни потерять цвет, ни блестеть слишком ярко.

Постепенно наш разговор переключился на другие темы. Ромка рассказал историю начала отношений Ани и Глеба и какую роль он сыграл во всем том безумстве. Рассказал и про то, что у Влада и Стаса сейчас все не так гладко в личной жизни, как того бы хотелось. Мы много смеялись, делясь своими счастливыми моментами жизни, и немного грустили, вспоминая плохое.

В какой-то момент мои ноги оказались на коленях Ромы, а сама я была укутана в плед, только кончик носа торчал. Зевс давно присоединился к нам и спал, вытянувшись рядом с креслом Сергеева, видимо, поняв, что ненормальные люди отчего-то не спешат на удобный диван в гостиной.

Кажется, пригревшись, я начала засыпать, иначе как еще объяснить, что в один момент я наблюдала за Ромой, а уже в следующее мгновение была у него на руках и мы куда-то шли.

– Ро-о-ам? – не смогла сдержать зевок.

– Спи, чудо мое чудное. Все равно не отпущу.

Я и рада бы спать, тем более на руках у Ромки было очень спокойно. Следующее, что я почувствовала, был запах. Тонкий аромат постельного белья, смешанный с запахом самого Ромы. Без примеси ужасной туалетной воды.

Не задумываясь, я потянула к себе подушку и обняла, зарывшись в нее носом.

Тихий смешок над ухом, матрас прогибается под весом Ромы у меня за спиной и я окончательно проваливаюсь в сон, чувствуя, как Сергеев меня обнимает.

***

– Уль, Уля-а, я вижу, что ты не спишь.

Широкая ладонь мягко прошлась по талии и замерла на моем животе. Непроизвольно ресницы дрогнули и пришлось зажмуриться, чтобы не раскрыть глаза.

– Вижу-вижу, маленькая притворюшка.

Не буду отвечать, не буду и все тут. Не знаю я, как смотреть на Рому после наших вчерашних откровений. В полумраке лоджии под влиянием эмоций было легко говорить откровенно, а утром под пристальным мужским взглядом, в комнате, наполненной солнечным светом, мне было страшно открыть глаза.

– Улька, даже Зевс не верит, что ты спишь. Он сидит и ржёт над тобой. Вон смотри, смотри, у него даже плечи трясутся!

Я чуть было не повелась на эту провокацию, но вовремя вспомнила, что Зевс пес, конечно, большой, но никак не конь. Глаза я не открыла, но улыбку сдержать не смогла. Сергеев в своей настойчивости был очарователен.

– Улька, глаза открывать будешь?

Пришлось окончательно выдать себя и, покачав головой, спрятать лицо в подушку.

– Зевс, братан, прости, я сделал все что мог. Она сопротивляется. Может, ты?