Тихоня вышла на охоту (СИ)

Казалось, что дом снаружи и дом внутри два совершенно разных здания. Слишком яркий контраст между уютным нутром и гнилой наружностью. Как будто изнутри за ним ухаживали, тщательно следили, ремонтировали, а снаружи — и так сойдет.

Больше ничего интересного не обнаружив, Кира вернулся к мотоциклу. Чтобы девушка не услышала рев мотора и не догадалась, что некоторое время за ней следили, он вручную откатил Яну до соседнего дома, где его поджидала небольшая удача — табличка с адресом, маячившая на воротах. Парень остановился и сфотографировал ее на телефон.

«Щ-щелк!» — слишком громко отозвалась камера; яркая вспышка света озарила пространство, ослепляя глаза.

— А ну вон пошел! — раздался гневный женский голос из-за забора. — Совсем уже оборзели!

— Что там, Маш?! — вклинился мужской прокуренный бас.

— Опять эта шалава хахалей навела!

Кира не стал дожидаться развития событий, запрыгнул на Яну, завел ее и быстро уехал.

В кромешной тьме выруливая по путанным улочкам, он лихорадочно соображал. Ко всем прочим вопросам добавился еще один — почему соседка назвала Линку «шалавой»? Парень знал на своем опыте, что словам соседей доверять не стоит, его самого, например, за глаза называли геем; но что если девчонка в самом деле, того?.. Да даже если она и правда раскрепощенная и часто водит в дом парней — то почему самое обычное, невинное объятие так напугало ее? Кто бы ни были «шалавы», так бы они себя уж точно бы не повели.

Непонятно. Нелогично. И почему-то тревожно.

Закрыв мотоцикл в гараже, погуляв с Громом, перекинувшись парой слов с родителями и натянуто улыбнувшись младшей сестре, сделавшей ему язвительное замечание по поводу «голубой прически», Кира уселся в своей комнате перед компьютером и защелкал мышкой. Сперва он заглянул в Дубль-гис и попытался найти дом новой знакомой на карте. Не нашел. Объяснений явлению могло быть два: или дом построили абсолютно незаконно, или же его оформили как дачный домик, не ИЖС.

Гугль тоже ничем не порадовал. Согласно нему, за последние годы в Тимирязево вообще ничего интересного не происходило: никто никого не зарубил по пьяни, никаких громких ограблений, изнасилований, вот просто — ни-че-го. Пара упоминаний о пожарах, да одна крохотная заметка, сообщающая о погибшей в пожаре пожилой женщине, и все.

Кира не отчаивался. Он зашел в ВК и решил найти новую знакомую по имени. Но и тут его ждала засада, потому что он ничего о ней не знал. Ни возраста, ни места работы, ничегошеньки, а Ангелин более-менее подходящей возрастной категории в Томске оказалось двести тридцать восемь человек; часть из них без фотографий, часть — с ни о чем не говорящими аватарками. Да и не факт, что та самая Лина вообще была зарегистрирована в социальных сетях.

Просмотрев весь список до конца, с надеждой открывая очередную страничку и неизменно разочаровываясь, Кира понял, что единственная его надежда найти девушку в городе — это бармен из Кафетереуса. Часы показывали полночь, заведение уже закрылось, следовательно, поговорить с ним он сможет только завтра после работы.

А хотелось уже сейчас. Столько ждать — невыносимо.

«Да что со мной такое?..» — подумал он, выключая бесполезный компьютер. После разделся и лег спать. «Топ, топ, топ» — тут же подковылял грузный Гром и запрыгнул на кровать. Выплюнул на голый живот парня слюнявый грейфер, с грацией бегемота рухнул под бок и тут же засопел.

Лина пребывала в смятении.

Обычно дом так себя не вел.

— Не подлизывайся! — огрызнулась она, когда старый лоскутной коврик, ластясь, наподобие змеи оплел ее ногу.

Коврик соскользнул вниз и уполз на место.

Девушка прошла на кухню и села за стол. Древняя металлическая кружка проплыла по воздуху, подставилась под самовар, наполнилась кипятком и, шоркая по столу, подъехала к Лине. Пар ударил в нос, она автоматически вытащила из коробки чайный пакетик и окунула его в воду, задумчиво бултыхая имвверх-вниз.

Дом так себя никогда не вел.

Когда она приводила оболочки, он всячески способствовал и раньше времени себя не проявлял. Подготавливал ванну, дрожал в предвкушении, вселялся быстро — так, что жертвы только в последний момент догадывались, что что-то идет не так.

При подруге или при других гостях дом вообще никогда себя не проявлял. Замирал, затихал, и ничем не отличался от обычных домов. Правда, по привычке девушка могла обратиться к нему вслух и, чтобы редкие гости и подруга ничего неладного не заподозрили, сообразительная Лина завела морскую свинку и назвала ее Солнцем. Проблема показаться сумасшедшей при посторонних отпала.

Правда, подруга всегда с сомнением качала головой и говорила, что у Лины крыша едет, вон, уже и со свиньями от одиночества разговоры ведет, и всегда добавляла, что мужика бы ей завести. Нормального.