Тихоокеанская Аркадия. Пасынки цивилизации

«Анархия – вот что восторжествовало в этой стране. Но на западе – там, где меньше цивилизации, а, следовательно, меньше и ее обломков – там можно начать спокойную жизнь», – думал Костик и его соратники. На востоке их могло запросто придавить этими «обломками» цивилизации.

«Вот он Запад Аркадии – уже начался, – размышлял далее Карбамидов, по-прежнему находясь в одиночестве на открытой платформе; ветер обвевал его открытые волосы, топорщил клетчатый пиджак. – Равнина пока пустынна. Скоро начнутся возделанные поля и затерянные меж невысоких холмов домики поселенцев Новой Мерсии… Увы, наша революция обернулась хаосом – после захвата Сильвера…

И мысли Костика погрузились в прошлое до революционного хаоса. Он вспоминал свою жизнь перед судьбоносной инспекционной поездкой на Запад Аркадии…

С чего же всё началось? Что происходило прежде того, как Костик покинул отчий дом и сбежал в Сан-Сити?

Гражданская война в Восточной провинции Аркадии началась с весьма странных взглядов на жизнь определённой части населения. Ими были люди, чьи родители преуспели в жизни, но остались грубыми и самодовольными —как бывшая девушка Костика Надя и ее семья: в первую очередь, ее младшая сестра, обвинявшая Костика в бедности…

Достаточно привести страницы дневника Костика, где описаны глубинные причины его сопротивления господствующей в обществе системе ценностей – порочной, ущербной, и тем не менее, присущей многим, даже не очень богатым людям, всего лишь сколь-нибудь обеспеченным… Каковой и была семья Триклозановых.

С одной из сестер Триклозановых – старшей Надей, Костик познакомился в начале последнего лета мира в Сильверстоуне…

Не знаю, уместно ли приводить переписку Костика с Надей. Ворох его бумаг и распечаток электронных сообщений лежит передо мной… Но я выполняю волю континента Аркадия: рассказать Большому миру как можно больше о почти неизвестной жизни Костика до Восстания (в такой уменьшительной форме его имя и вошло в новейшую историю Седьмого континента).

Вначале дам более подробную справку об аркадском населении выходцев из России. Ибо Аркадия – уникальное место на Земле, где многие потомки наших эмигрантов до сих пор сохранили язык своих предков, покинувших Россию из-за революции и Гражданской войны…

Экспедиции учителя Платова (о которой было упомянуто в начале повести) удалось установить связи с местами бывшей Российской империи, которые покинули предки героев этой повести.

Как известно из книги «Великой отход» бывшего министра Колчаковского правительства Ивана Серебренникова (видного иркутского ученого, исследователя хозяйства и быта бурят) в белом Приморье 1922 года более всего скопилось выходцев с Урала и Поволжья. Это и рабочие с уральских заводов – ижевцы и воткинцы, восставшие против «диктатуры пролетариата». И беженцы из Самарского Комуча (Комитета членов учредительного собрания) – социалистического правительства (эсеров), организовавшего Народную Армию, известную под именем каппелевцев (ими были молодые бойцы: гимназисты и реалисты, сражавшиеся хотя и под красными знаменами, но против большевиков)…

Несколько меньше уральцев было беглецов от красного террора из Забайкалья. И менее всего на пароходах флотилии Старка, покинувшей Владивосток, разместилось жителей собственно Дальнего Востока: Приамурья и Приморья… Поистине, в конце октября двадцать второго года бежала сама Россия – не только богатые, но и многие средние слои населения (о молодых бойцах из этой городской невоенной среды, шедших в атаку на красных партизан – писал еще Борис Пастернак в «Докторе Живаго»)…