Тики Ту (СИ)

— Я так понимаю, что оправдываться бесполезно? — негромко проговорила она.

— Знаешь, а ты невероятно сообразительный котёнок, — сохраняя внешнее спокойствие, ответил Миша и, кинув цветы в угол, прошёл в кухню.

Марина тенью проследовала за ним.

— И что мы будем делать? — нерешительно спросила она, прислонившись к косяку.

— А ты сама-то как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Агафонов.

— Ну… — Марина жалобно улыбнулась. — Ты меня теперь выгонишь, да?

— Отчего же, — хмыкнул Миша, развернулся и пристально посмотрел ей в глаза. — Можешь остаться. И *баря твоего, если ему жить негде, приютим. Нормальный вариант? Как он тебе, котёнок?

— Правда? — чуть не вскрикнула Марина.

Обрадовалась? Наивняк. Детский сад какой-то, честное слово.

— Дура, что ли? — огрызнулся Агафонов и устало опустился на табурет. — Проваливай. Полчаса тебе на сборы. Время пошло.

— Ясно, — прошептала Марина и исчезла из поля зрения.

Агафонов достал из холодильника пузырь «антистресса», налил полный стакан и залпом его осушил. Закусывать не стал. Нет надобности. Из коридора раздались быстрые гулкие шаги. Хлопнула входная дверь.

— Минус один, — вслух сосчитал Агафонов и подошёл к окну.

Через минуту из подъезда выбежал парень, запрыгнул в чёрный внедорожник, который немедленно сорвался с места.

За спиной ощутил присутствие. Обернулся. Марина, одетая в брюки и лёгкий джемпер, сидела на табурете.

— А ты поговорить не хочешь? — чересчур уж спокойно спросила она.

— Не-а, — покачал головой Миша. — Твой поступок красноречивее слов.

— Ну что ж, — кивнула Марина, поднимаясь на ноги. — Тогда я пошла?

— Не смею задерживать, — ответил Агафонов. — Переночевать-то есть где?

— Угу, я Людке позвонила… А что? — в голосе её прозвучала слабая надежда.

— Ничего, — пожал плечами Миша. — Просто… Нет, ничего. А ты что, уже собралась? Быстро. Мне показалось, прошло минут пять.

— Нет, я ещё не собралась, — ответила Марина. — Но… Но я подумала, что, может, можно ещё всё поправить? Ну… не сейчас, конечно. Я всё понимаю… Прости, такая дура… Но ты ж постоянно на своей работе! А я всегда одна… Минь, ну извини меня, а? Я больше не буду!

Агафонову стало настолько смешно, что он даже не попытался сдержаться. Расхохотался.

— Больше не будешь? Слушай, неужели ты и впрямь идиотка? — отсмеявшись, проговорил он. — Ты серьёзно думаешь, что я женюсь на бабе, которая изменяет мне за неделю до свадьбы? Марина, ау-у! Очнись! Я от тебя не жду ни оправданий, ни извинений. И даже осуждать тебя не собираюсь. Что сделано, то сделано. В конце концов, ты — свободный человек и вольна поступать так, как тебе вздумается. Единственное, о чём прошу тебя — не тупи! Выберись из плена иллюзий. Бабки нужны, возьми. Знаешь, где лежат. Шмотки и цацки, что я тебе дарил, тоже забирай. Но только уйди с глаз долой, хорошо? Видеть тебя не могу, честное слово!

Марина ничего не ответила. Только вновь покраснела. А через полчаса на кухонный стол перед Мишей легли ключи.

— Ты не поможешь мне вынести сумки? — спросила Марина.

— И много их набралось? — вздохнул Агафонов.

— Четыре, но тяжёлые. Да… Я там из комода три тысячи долларов взяла. Можно?

— Можно, — кивнул Миша. — Что-то ещё?

— Сумки.

— Ах да, сумки…

Проводив теперь уже бывшую невесту до такси, Агафонов заперся в сразу опустевшей квартире и почти три часа провалялся в ванне, постоянно добавляя горячей воды и отхлёбывая водку прямо из горлышка. Но — вот зараза! — абсолютно не пьянел.

Злости и обиды почему-то тоже не было. Однако дикая усталость, вдруг горой обвалившаяся на плечи, делалась всё тяжелее и тяжелее. Неотступные мысли, вначале блуждавшие вокруг Марины и её предательства, постепенно ушли, уступив место воспоминаниям о событиях последних дней. Всплыли в памяти слова Фёдора Алексеевича: «Её покинул ангел… Я знаю человека, который поможет его вернуть… Только не смейтесь, прошу вас… Да, Татьяна Власовна… Поговорю с ней… Но нужен катализатор, Мишенька. Иначе все усилия впустую… Что? Что может им быть? Да всё, что угодно. Я не представляю… Теряюсь в догадках…»

Из-за стенки соседской квартиры, усиленный мощными динамиками, раздавался голос Б.Г.:

— С арбалетом в метро,

с самурайским мечом меж зубами,

в виртуальной броне, ну а чаще, как правило, без…

Оборвав замечательную песню на полуслове, мерзко загудели трубы. Затрещали. Кто-то ленивый сверху или снизу, включил воду на полную мощность, забыв отрегулировать кран. Неужели трудно вызвать сантехника, коль у самого руки не из того места растут? Однако скоро гул стих. А Гребенщиков, грассируя, уже тянул:

— Навига-а-атор, пропой мне канцону другую…

— Ты лопух, Агафонов, — пробормотал Миша. — Ты большой зелёный лопух!

Контрастный душ вывел из состояния полузабытья за пару минут.

Камень! Горячий камешек из девчонкиной руки. Это ж он и есть. Он? Вне всяких сомнений. Мы нашли его, профессор. Мы нашли ваш катализатор…

Но проклятый червь сомнений, увы, ещё не насытился.