Тики Ту

— Отчего же, — ответил продюсер, — Вадим говорил вполне серьёзно… Вот только слова выбрал… Скажем, немного издевательские. Я б сказал так: не получилось из меня ни нормального ангела, ни приличного демона. Решил попробовать стать человеком. Но то, моя милая, была совсем другая история. И как раз сейчас у меня нет никакого желания о ней вспоминать. В конце концов, ошибки допускает каждый. А коль нет возможности их исправить, о них стоит забыть и продолжать жить дальше… Если вам, мисс Аль-Заббар, претят мои методы раскрутки таланта, вы всегда можете найти себе нового продюсера. Я, естественно, попереживаю недельку-другую, но, будьте уверены, переживу обязательно. И, надеюсь, добрых отношений мы с вами не потеряем в любом случае?

— Что вы, Фергюс! Не собираюсь я ни к кому уходить. Вы мне ужасно нравитесь. Правда! — совершенно искренне воскликнула Дарька. — Вы — замечательный человек!

— Хм… — вскинул брови Макферерли. — Ого! Вы первая, кто назвал меня человеком.

Дарька рассмеялась. Ох уж эти оговорочки! «Наверное, он хотел сказать, что я первая, кто назвал его замечательным», — подумала девушка. Но вслух сказала:

— Смешной вы, Фергюс.

— Нисколько не смешнее вас, моя милая, — отчего-то печально проговорил Макферерли. — Ладно, пойдёмте уже. Отвезу вас домой и тоже поеду. Опаздываю дико.

— Не беспокойтесь, я пешком, — сказала Дарька, вставая из-за столика. — Такое впечатление, что на улице лет сто не бывала. Погода-то… Чудо!

— Да, весна нынче прекрасная, — согласился продюсер, выходя следом. — Что ж, тогда до свидания. И не теряйтесь больше. Нельзя так пугать. Хорошо?

— Хорошо, Фергюс. Больше не потеряюсь, — улыбнулась на прощание Дарька.

Серебристый «ламборгини» продюсера взревел мощным мотором и резко сорвался с места. Через пять секунд и звук двигателя стих вдали.

Какой всё-таки славный человек!

Глава восьмая Клятва

(ИНВЕРСИЯ)

Они не стали возвращаться в зал, а свернули за угол, обогнули дом и поднялись на высокое крыльцо по литым чугунным ступеням. Открывшаяся сама собою тяжёлая кованная дверь противным скрежетом резанула слух, и Ильдарчик первым проник в темень помещения. Дарька решительно пошла следом.

Натыкаясь в душном сумраке на расставленные по полу коробки, ящики и пивные кеги, они миновали несколько поворотов и, наконец, упёрлись в тускло освещённые двери лифта, которые, так же, как и входная, раскрылись не дожидаясь, пока кто-нибудь нажмёт на мерцающую оранжевым пластмассовую кнопку, стёртую почти до спрятанной в себя лампочки.

Внутри кабинка выглядела по меньшей мере странно. Никогда раньше Дарька не слышала, чтобы лифты выкладывали из кирпича, и никогда ещё она не видела столько клавиш в подъёмниках даже самых высоких небоскрёбов. Пардон, но как же работает сие чудо техники?

Словно прочитав мысли девушки, таксист пояснил:

— Это не совсем лифт. Скорее, портал. Но к оракулу по-другому не попасть.

— Портал куда? — изумилась девушка. — Мне казалось, что я видела на вывеске…

— То, что вы видели на вывеске — ваше собственное, — пояснил Ильдарчик, — Для обычных посетителей. Оракул из кафе — простая говорящая лошадь, раскладывающая карты перед легковерной и скучающей клиентурой. Неужели вам интересны бредни старой, выжившей из ума кобылы? Я думаю, что нам следует обратиться вовсе не к ней.

— К кому тогда? — ещё сильнее удивилась Дарька.