Тики Ту

— А вам и не надо ничего понимать, — пожал плечами Влас Степанович. — Примите как данность. В нашем городе каждый индивид старается обрести душу. Старается, между прочим, изо всех сил. Повторяю, Тики Ту — не курорт и не санаторий. Тики Ту — тюрьма! Как бы странно это сейчас ни звучало. А в любой тюрьме, как известно, есть режим. У меня в городе не человек выбирает день, когда ему поработать или отдохнуть, а календарь, подстраиваясь под индивидуальные особенности человека, напоминает ему, чем сегодня заняться. Разве плохо? Вот, смотрите… Просыпаетесь утром и чувствуете себя таким же измождённым от непосильного труда, как и накануне вечером, отрываете очередной листочек с календаря, и — бац! — на вас обрушился вторник. Ага, сразу всё ясно — пора отдохнуть, освежиться. Но не в рюмочной, а на свежем воздухе. И человек идёт в парк. На одном инстинкте. Каково, а?!

— А на заводе в это время простаивает его станок, — скептически произнёс Предо.

— Отчего же простаивает? За станком тот, у кого вчера был выходной, — улыбнулся Архитектор. — И не переубеждайте меня! Умный календарь — одно из полезнейших изобретений, позволяющих жить моим бездушным бедолагам без особого внутреннего напряжения. Вы ведь не можете не согласиться с тем фактом, что кому-то двух выходных мало, а другим, наоборот, и одного много?

— Пожалуй, — кивнул Предо. — Но у меня есть ещё парочка вопросов. Можно?

— Да сколько угодно. Валяйте.

— Отлично, — поблагодарил хранитель. — Итак, вопрос первый. Почему же у меня в календарях семь пятниц на неделе?

— А вы до сих пор не поняли? — весело рассмеялся Влас Степанович. — Право, не разочаровывайте меня, дорогой Предо. Вы ж не какая-то бездушная тварь. Вы — ангел. И пусть невольный, но гость. Это нынешние тикитуанцы в своих земных воплощениях были насильниками, убийцами, разбойниками, хроническими завистниками, стукачами и прочими вероломными ублюдками. Теми, кого все одухотворённые ненавидели. И, надо заметить, небезосновательно. Хоть их личная вина в совершенных ими же злодеяниях минимальна. Бездушные, они ж как дети. Их личный кодекс морали не включает в себя общечеловеческих ценностей. Если он — этот кодекс — вообще есть. Потому что ваш дорогой Всевышний сам отказался признать их своими детьми. Он их бросил, а не они отказались от Бога. Понимаете? Они б, может, и помолились, задумались бы о бессмертии души, но… — Архитектор стал серьёзным. — Давайте ваш второй вопрос.

— Второй так второй. Будем считать, что на первый вы ответили, — пожал плечами Предо, но вдруг почувствовал резкую боль, что пронзила основания его крыл. Превозмогая тяжесть приступа, он всё же выдавил из себя: — Почему в ваших календарях, добрейший Архитектор, совсем нет четвергов?

Влас Степанович встал с кресла и подошёл к высокому застеклённому бару, откуда достал бутылку дорогого марочного коньяка. Вернувшись на место, откупорил и разлил напиток по рюмкам.

— Давайте-ка выпьем, уважаемый ангел, — предложил он. — А потом я постараюсь объяснить и эту… эээ… скажем, несуразицу.

— Давайте, — согласился Предо.

Приступ боли постепенно отпускал. Они молча подняли рюмочки, пригубили коньяк, и Влас Степанович задумчиво провёл пальцем по переносице.

— Самому удивительно, но некоторые вещи здесь, в Тики Ту, — заговорил он, — лежат вне пределов моего понимания… Когда я разрабатывал свою календарную систему, четвергу отдавалась роль «чистого» времени. По моей задумке горожане в этот день должны были делать уборку в своих домах, ходить в бани, благоустраивать парки и улицы… Но лиссы, которые — да вы и сами заметили — здесь чересчур самостоятельны и тоже следят за порядком, меня слушать отказались. Они… принимают мои… эээ… чудачества. Но только до тех пор, смею вас уверить, пока мои планы не входят в противоречие с их. Вы ж видели, Предо, какая здесь чистота? Больше скажу, такой же безупречный порядок и в квартирах жителей… Иначе они рискуют оказаться в Месте. Лиссы всё видят… Общественных бань они тоже открыть не позволили. Мол, зачем? Ведь в каждом доме есть ванные комнаты, и с гигиеной у тикитуанцев полный в порядок… Эта поистине маниакальная страсть лиссов к безупречному порядку меня самого порой пугает. Я не могу найти ей сколько-нибудь приемлемого объяснения… А насчёт четверга… В новом Уставе города, который я написал самолично лет этак несколько тому назад, на следующее утро невесть откуда взялся пункт, к которому я не имею никакого отношения. Представляете?! Параграф этот идёт под четвёртым номером и дословно гласит: «Учредить один раз в некоторое несоменнное время день Чистый, именем Четверг». Некоторое несомненное время! О как! И, кстати, дорогой мой уважаемый ангел, через несколько суток нам с вами представится возможность впервые стать непосредственными участниками этого невероятного события.

— Через несколько дней? — удивлённо переспросил Предо. — Впервые? Простите, но, насколько я помню, вы покинули своё земное воплощение более пятидесяти лет назад. Не ошибаюсь? Неужели ж на вашей памяти ни разу не было подобных «праздников»?