Тильда

За этот год я успела сделать много программ. У меня в гостях побывало достаточное количество героев. Абсолютно редких людей, со своей собственной акустикой, своим почерком, своим дыханием, со своей историей. И каждый раз, безумно волнуясь перед программой, я понимала, что я обязана ее делать почему-то. И опять же всякий раз после я испытывала безумный катарсис, ощущение того, что прикоснулась к чему-то вечному. Так было всегда. Так было с каждым моим Последним Героем. Но разговора о Янке я ждала с особым волнением и постоянно его откладывала. Теперь же, под занавес непростого високосного 2016 года, я хочу провести зиму, слушая ее песни. Именно с нее для меня начался женский русский рок. До нее не было никого, она сама по себе была и есть. Звезда такой величины и такого масштаба, который будет доходить и доходить до тех, кто решил себя посвятить рок-н-роллу и вообще еще не знает, что это такое. А в принципе это жертва. Знаете, когда вы берете гитару, вы уже заложник. Вы заложник того, от чего вы никогда в жизни, если действительно этому преданы, не избавитесь. Я сравнивала Янку с Дженис Джоплин, а что касается поэзии, без которой вообще ничего невозможно, то она, конечно, похожа на Боба Дилана, а он когда-то очень давно поломал устои и, скажем так, почерк американской музыки. И двадцать лет я знакома с Янкиными песнями, но только сейчас мне стало очевидно, что 9 мая закрылась дверь за человеком, который своим присутствием мог бы изменить тональность современной рок-музыки. Изменить отношение русского рока к себе самому. Вот останься она в живых, и, может быть, случилось бы оголтелое противостояние ее и непримиримость с ложью, двуличием, вездесущим окаянным баблом, отвратительными в исполнении рок-н-ролльщиков гламурными закосами и желанием крутиться на всех подряд радиостанциях, вот этими двойными стандартами, всем тем, что я просто ненавижу. И желанием писать непременные хиты во что бы то ни стало. Всей этой дешевкой, в которую так или иначе мы все здесь влипли. Останься она в живых, может быть, мы были бы честнее…

А в конце сегодняшней программы я вам скажу следующее. Бог забирает, когда забирает. И забирает часто лучших, когда Ему, Богу, это надо. И нет смысла роптать, потому что ничего не изменишь. Даже больше скажу, глупо роптать, потому что тех, кто ушел – не вернуть. Смерти никому из нас не осознать, и с ней не смириться никогда. Но я настолько впитала в себя ее песни и, повторяю, не чувствую в них ничего депрессивного. Единственное, что мое упрямое сознание и непримиримое сердце кричит внутри: «Рано! Рано! Я не согласна! Хотя бы пожила еще до двадцати семи лет, хотя бы еще столько же песен!» Ведь тридцать песен – это так мало. Так мало, когда внутри человека такой потенциал, и главное – такой вкус, такая душевная чистота. И мне лично этого не хватает. И мы встретимся.

Декабрь 2016 г.

Где ты провела эту ночь, моя сладкая Н?

Моя сегодняшняя программа посвящена одному из самых светлых и лиричных поэтов рок-н-ролла, первому, и я бы сказала, единственному, блюзмену нашей тогда еще советской страны – Майку Науменко. Он, по сути, влюбил меня в блюз – безусловно, не в его классическом звучании, черном или белом, а в блюз по-русски. С присущей ему тоской, сменой повторяющихся минорных аккордов и всем, о чем так здорово и точно в свое время спел Чиж. Помните, у него в песне есть слова: «О, гитара и струны, священный союз. Когда уходит любовь, начинается блюз». Так вот, мне кажется, Майк был самым первым человеком, который это почувствовал.

Позволю себе немного фактов. Я редко это делаю, но тут стоит рассказать, откуда родом Михаил Васильевич Науменко – именно так звали Майка. Ведь очень важно, откуда мы пришли, где родились, наши корни, кто были наши родители. Так вот, Михаил Васильевич Науменко родился в апреле 1955 года в тогда еще Ленинграде, в семье интеллигентов. И это, думаю, определяющее: всю жизнь, в каких бы состояниях он ни был, как бы он ни чувствовал, как бы он ни был влюблен, в нем была эта интеллигентная хорда. И она очень чувствуется и в том, как он давал интервью, и в том, как пел, и даже в том, как он отрывался.

Музыка в его жизни началась с группы «Битлз». Я, надо сказать, очень удивляюсь, когда люди говорят, как они любят «Битлз». Я играла-играла свои двадцать пять лет, а в группу «Битлз» влюбилась буквально два года назад. Понятно, Yesterday и все остальное, Джон Леннон, его невозможно не любить. Но так, чтобы «вся моя музыка вышла из «Битлз», как это очень часто говорят мои коллеги, которых я безумно уважаю, мне было непонятно. И недавно я поняла, что действительно эти простота и незамысловатость как раз и стали началом той самой музыки, что мы слушаем, и делаем, и варим до сих пор.