Тим

В каюте Марина, таком же железном мешке по соседству с детским узилищем, беседовали двое. Сидя на походных стульях за столом из пищевых баков, хозяин и гость неторопливо вели приятельский разговор. Моложавый, чуть больше тридцати, коротко, как все здесь, стриженный визитер, носящий нашивки офицера, удовлетворенно кивнул.

— Ты, Рьюд, не представляешь, — завёл разговор Марин, — как надоело с соплятой возиться. Обратно хочу, в пехоту.

— Куда с твоей медициной, — возразил офицер, — ты почти калека, Марин, пехота пока точно не для тебя. Сиди, копи на сеанс лечения и наслаждайся жизнью.

— Наслаждайся, — угрюмо усмехнулся Марин, — во уже где, — провёл он по горлу ребром ладони, — и на сеанс восстановления я так долго копить буду, эх, — махнул он рукой, — расскажи лучше, о чём командиры шепчутся, — сменил он тему, — я в этом погребе совсем из курса событий выпал.

— В верхних мирах всё как обычно, там всегда всё как обычно. Сурийцы на Тарнию рейд устроили, но там их огорчили, четыре бота нам оставили да эсминец в виде запчастей на орбите.

— Сурийцы, — зло скривился Марин, — гарнизон на Лиде нам простить не могут.

— Это точно, — согласился собеседник и тихо добавил, — но терпеть осталось недолго.

— Интересно, — тоже понизил тон Марин.

— До нас ещё не довели, но, по слухам, посланник верховного встречался с советом Вельстова. Якобы речь о союзничестве.

Какое-то время Марин молчал.

— Старому порядку пришёл конец? — спросил он, осмыслив слова лейтенанта Рьюда Громана.

— Похоже, — кивнул тот, — объединение даст перевес и всё, что с ним связано. Спокойные времена подходят к концу.

— Первые Сурийцы, — развил мысль Марин, — и атака на их караван — начало большой драчки. Это хорошие новости, но мы объединяемся с ублюдками Вельстова. Скажу прямо: эта затея мне не по душе.

— Не хмурься, Марин, на мой взгляд, расклад выходит правильный. Совместно мы громим Сурийцев, Карийских торгашей и братство Стурмол. С союзом Вельстова решать будем после. Или поделим и разойдёмся, или перережем их к Халу.

— Хватило бы силёнок.

— Выхода всё равно нет. Упадок никто не отменял, по мне, лучше добрая драка, чем тихое гниение. В любом случае решать будем не мы с тобой.

Шелест двери вынудил обоих повернуть головы.

В каюту, держа в руках пищевой контейнер, вошёл один из невольников Марина.

Увидев надетую на госте форму, Тим поклонился и застыл на месте.

— Ну? — поторопил Марин.

Сев перед столом на корточки, поставил на него контейнер.

— На колени, — прошипел Марин.

Упрямо поджав, губы Тим не шелохнулся.

— Как знаешь, — поднялся надзиратель со стула, — встань.

Стоило выполнить, как Марин пребольно ударил кулаком в плечо. Руку дёрнуло током. Следующий удар в бедро. На секунду нога потеряла чувствительность, но Тим удержал равновесие.

— Пошёл.

— Что это было? — едва за невольником закрылась дверь, поинтересовался лейтенант.

— Это он прищемил яйца твоему сержанту. Пайку мне носит. Каждый раз даю ему выбор: или на колени, или порцию боли. На обе ноги мразь хромает, синий весь, но ни в какую.

—Грязь с норовом, — хмыкнул офицер, — это что-то новое.

— Животное, — констатировал Марин, — но это лечится.

***

— Шевелись, ублюдки, работать, работать, грязь. Тяни, выродок, кормить вас, зверей, больше не буду.

Даже сквозь метры тоннеля Тим слышал беспрерывный рёв исторгаемой Марином брани. Голос надзирателя, который сейчас в компании техников носился по распределителю, хватал выехавшие из тоннелей крюки и цеплял к очередному заряду, иногда сбивался, но это не мешало перевести дыхание и сотрясать стены дальше.

Представив его потную, раскрасневшуюся морду Тим довольно осклабился, но стоило очередному заряду оказаться перед глазами, как образ Марина померк и распался. Руки и спина немеют от усталости, кажется, что кисти сами разожмутся, килограммы смертоносной дряни рухнут вниз и наконец заткнут Марина, но Тим из последних сил сжимал пальцы, толкал подтянутый им же на двадцатиметровую высоту контейнер в объятия силового поля.

Бой завязался упорный. Крейсер маневрировал, это чувствовалось даже в тоннелях элеватора. Время от времени корабль вздрагивал. Тим не понимал, от попаданий или собственных залпов, поэтому гнал эти мысли.

Раз за разом выбирая верёвку, толкая заряд вверх и снова бросая вниз прицепное устройство, он, словно заведённый, выполнял неделями отточенные движения. Слыша собственное дыхание, Тим из последних сил тянул снизу заряд за зарядом. Когда в очередной раз поднял пустой трос, не сразу сообразил, что всё наконец закончилось.

Вывалившись из тоннеля, увидел Марина. Уставший и потный, как и трое техников, сидящих на лентах. Подволакивая трясущиеся ноги, детская команда построилась между лент транспортёра. Марин даже не повернулся. Потоптавшись, невольники молча опустились на палубу.