Тиманский овраг

Записав ее номер и сказав, что ей позвонят при необходимости, Наташа задумчиво повертела в руках телефон. "Странно как-то… ДТП произошло в Воркуте, а "скорую" и полицию я вызываю из Петербурга. Поблизости никто ничего не видел, а я на вебкамере с расстояния более 2000 километров увидела! Ну и наворот. Напишешь в книге – хейтеры заорут, как паровозные гудки, что "так не бывает, авторша, ТП, все выдумала! А это нерадостная примета времени. Мы много смотрим на экраны своих телефонов, и слишком мало – вокруг себя!"

Она хотела сразу вернуться к экрану, чтобы посмотреть, как обстоят дела, но тут из детской раздались крики и чей-то плач.

Младшенький и его товарищи из подготовительной группы готовились к "выпускному" в садике и репетировали постановку. Но сейчас там явно что-то происходило. К детскому плачу присоединилась визгливая и злая женская скороговорка.

Наташа встала и вышла из кабинета.

В детской она узнала, что один из мальчиков, отрабатывая танец, неловко взмахнул рукой – и сшиб со столика графин с вишневым соком. На беду, напиток выплеснулся на платье одной из девочек. Пострадавшая начала душераздирающе рыдать. Ее мать завопила, что платье – "от известного кутюрье", стоит тридцать тысяч, так что "никто отсюда не уйдет, пока нам не возместят ущерб". Мать провинившегося мальчика пыталась объяснить, что у нее сейчас нет таких денег, и предлагала застирать платье, пока пятна свежие. Мать девочки истерически вопила в ответ, что не даст стирать "дизайнерское платье всяким рукожопым" и требует немедленной компенсации, "или по суду больше уплатите". Потом она встала в дверях, растопырив руки: "Пока не оплатите ущерб, никто не выйдет!"

– Так! Что тут за рэкет?! – рявкнула Наташа, чуть не налетев на ее пухлую спину.

В "горячих точках" голос капитана Навицкой слышали все даже в самой жаркой битве; она могла переорать даже миномет. От ее грозного рыка скандалистка отскочила. Но тут же справилась с испугом и агрессивно заявила хозяйке, что нечего приглашать "всяких тут конченых", которые портят дорогие вещи и могут "чего-нибудь еще сп…ть".

– В моем доме я сама решаю, кого приглашать, – резко сказала Наташа, – и консультации у вас не просила. И нечего при детях материться, вам тут не кабак! Заложников удерживать я вам не позволю. А платье вашей дочери, "дизайнерское за тридцать тысяч", я на днях на Удельной видела, точь-в-точь такое же, и стоило оно там рублей семьсот. И швы точно так же криво обработаны, так что и вы этот "наряд от кутюр" скорее всего там же и купили.

Теперь она была благодарна Белле за то, что та вытащила ее накануне на рынок. "Теперь мне хоть есть, чем крыть, чтобы эта горлопанка и впрямь не попыталась "развести" нас на бешеные тысячи!"

– Не спорьте с ней, это бесполезно, ее вся округа боится, себе дороже уступить, и в садике она всех "строит", – торопливо зашептала, прихватив Наташу за локоть, чья-то бабушка.

– На линии огня пострашнее бывало, – отрезала Наташа.

И тут скандалистка, увидев, что мальчик и его мать пытаются пройти к выходу, коршуном метнулась наперерез, буквально смела хрупкую оппонентку обратно своей мощной грудью, а мальчику отвесила подзатыльник:

– А ну вернулись! Разговор еще не закончен! Куда намылились? Кто мне ущерб оплатит? Я купила ребенку платье…

– А ну, остынь! – рявкнула Наташа, поймав ее за руку и ловкой подсечкой отправив на низкий детский диванчик. – Руки придержи! И кончай орать! Достала!

Взглянув на ее лицо, "гроза всей округи" не рискнула выйти на новый виток скандала. Она поняла, что эта суровая женщина с короткой стрижкой ей не по зубам. Другие опасливо притихают, тушуются, уступают, а эта женщина совсем другая. И с ней лучше силами не мериться.

– Извинитесь перед мальчиком и его матерью, – жестко сказала Наташа. – И возможно, они не будут тогда писать на вас заявление по факту рукоприкладства. Запомните, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, и в чужом доме не надо свои порядки наводить. А если вы собой не владеете, то не монайте всю округу, а сходите к врачу – на Пряжке с сезонными обострениями хорошо умеют справляться. Все ясно, или повторить? Или сразу вызвать полицию? Вымогательство, попытка незаконного лишения свободы, рукоприкладство – приличный букет. И свидетелей предостаточно. Ну, так что?

– Извините, – пробормотала притихшая крикунья, глядя мимо мальчика и его матери.

– Сейчас, – мирно сказала Наташа, давая понять, что инцидент исчерпан, – Лиза поможет вам замыть пятна на платье дочери, а я пока приберу тут.

Она подняла с мягкого покрытия графин и выкатила "умный" пылесос, круглый, с мордочкой манула наверху. Дети с восторгом смотрели, как он, ритмично урча, ползает по полу, смывая разлитый сок.