Тимбервольф

От чтения Даниэля оторвал стук в дверь. Отбросив на журнальный столик томик книги, он грузно поднялся с дивана. У дверей уже караулил кот, с насторожившимся видом, поджавший уши. «Кого там черт принес, нельзя позвонить что ли», – пробубнил он себе под нос, открывая дверь. На пороге стояли мальчик и девочка, дети его соседей, пожалуй, единственных людей в поселке, с которыми он успел пообщаться за то недолгое время, которое он здесь находился. Отец этого долговязого мальчишки, с угольными кудрями, был шерифом поселения и заповедника, а мать девчонки помогала ему с ранеными животными. Впрочем, не ветеринария была ее профессией. Из отрывков фраз Мэри он понял, что ее работа связана с биологическими исследованиями, целью которых было продление жизни. Научный комплекс уютно располагался в глубине национального парка, окруженный плотной стеной леса, горной грядой и водопадами. Что конкретно происходило за стенами комплекса, он не знал, но подозревал, что такое количество научных институтов в границах совсем небольшого района требовало немалого финансирования. Видимо, исследования, которые велись там, находились как минимум на переднем крае науки. Если даже не за ее пределами. Он особо не расспрашивал о ее профессии, достаточно было и того, что они просто нравятся друг другу. Он не пытался лезть в ее жизнь, она в его. Их симпатия не торопилась перерасти во что-то более глубокое и близкое. Может поэтому Мэри, как могла, оттягивала знакомство Даниэля с дочерью. Сложилось так, что Вика сама познакомилась с ним.

– Ну, что молчите? – проворчал Даниэль, разглядывая стоявших перед ним детей.

– А вы правда егерь? – пропищала стоявшая рядом с парнем девочка с удивительно живыми, голубыми глазами. Мальчик зарделся, переводя метающийся взгляд с девочки на егеря и обратно. А девочка, пряча руки за спиной, неугомонно крутила плечами, с любопытством, без видимого страха, рассматривая егеря.

Даниэль оторопел от такой беспардонности, и задумчиво почесал лысеющий затылок.

– Ну, для начала нужно поздороваться, разве вас в школе вежливости не учат?

Мальчик, окончательно потеряв точку опоры, опустил глаза, не смея произнести ни слова.

– А я не хожу в школу, мне рано еще, – нагловато заявила девчонка, но, завидев осторожно выглядывающую из-за порога морду Вольфа, переключилась на него, совершенно обескуражив Даниэля своей детской непосредственностью.

– Ой, киска, – девочка присела на корточки, а кот, заслышав ее писклявый голос, предпочел ретироваться в глубины дома.

– Ладно, уж, проходите, – Даниэль шире открыл дверь перед прошмыгнувшими мимо него детьми.

– Расскажите о себе, – спросил он детей, расположившихся за его столом. – Что сидеть молчком. Сначала ты, малявка.

Вика непроизвольно захихикала, хотя ей всегда было обидно, когда к ней так обращались. Для своих семи лет, Вика совершенно не вышла ростом, компенсируя этот недостаток совсем недетской логикой и поражающей окружающих неугомонностью. Однажды она вцепилась в волосы старшей девочки, позволившей так обратиться к ней. Дело закончилось сопливыми слезами обидчицы, недельным домашним арестом и холодным бойкотом детского контингента посёлка. Но в устах егеря эта кличка прозвучала совсем даже не обидно, а скорее забавно. Решив, обдумать эту дилемму позже, она удобно расположилась на стуле, надежно оперевшись локтями в стол. Тонкие ноги с разодранными коленками болтались под столом, словно тростинки, в безуспешных попытках дотянуться краями сандалий до пола.

– Меня зовут Вика, я скоро пойду в школу, а он, – Вика кивнула в сторону Игната, – Игнатик, он уже почти взрослый, учится в шестом классе. Дядя Даниэль, – вдруг прошептала она, наклонив голову, едва не касаясь подбородком стола, – а Игнатик по секрету рассказал мне, что у вас есть настоящее оружие, и вы были на войне. Врет, поди?

Даниэль, опешив от такой откровенности, наклонился через стол и подмигнул ей.

– Может и не врёт, но вообще-то, это военная тайна, – он приложил палец к губам, и улыбнулся девочке, раскрывшей от удивления рот, – а почему ты спрашиваешь об этом?

Вика заелозила на стуле, взглянув на Игната, словно ища у того поддержки. Но Игнат упорно молчал, готовый провалиться сквозь землю.

– Игнатик рассказывал, что вы по ночам уходите в тайгу, охотиться на зверей, – упавшим голосом ответила она.

Даниэль вначале было осёкся, но взглянув на перепуганных детей, громко рассмеялся.

– А еще, Игнатик хочет попросить, чтобы вы поучили его стрелять, – повеселевшим голосом добавила она. В комнате повисла тишина, а Игнат сделался пунцовым как помидор.

Вика, почувствовав, что ляпнула что-то не то, вжалась в стул. Решив больше не искушать судьбу своей болтливостью, она отвела глаза, заприметив кота, вылизывающего себя на диване.

– Ты это серьезно? – спросил Даниэль упорно молчавшего мальчика. Вика окончательно потеряла интерес к разговору за столом и переместилась в сторону дивана с определенной целью – подружиться с котом.

– Дядя Даниэль, – мальчик крутил в руках пряник, так и не притронувшись к чаю, – я очень хочу научиться.