Time. Возвращение

– В твоем номере такой же компьютер. За пару часов ты получишь общее представление, – успокоил меня Виссарион.

– Не забудь пройти возрастную реабилитацию, – Виссарион протянул мне пластиковую коробку:

– Эти “конфеты” съешь перед сном.

Глава четвертая

Временная капсула

Номер, в который меня поселили, располагался на верхнем этаже Севидовской лаборатории. Стеклянные стены не создавали ощущения обособленности пространства, и мне было не совсем уютно, хотя какие могут быть секреты от друзей? Так что я видел все, и меня видели все. Я стоял около стены-окна и глядел поверх искусственных насаждений на окружавшие синтетический зеленый уголок Севидова кварталы небольшого городка. Никаких летающих автомобилей, никаких многоярусных эстакад с бешено мчащимися поездами. Все спокойно, малоэтажно. Люди ходят пешком.

Мне не терпелось узнать основную информацию об истории этой временной ветви. Я включил компьютер и нашел файл “История”.

Текущая дата оказалась совсем неудобной для понимания: 3в2596гк7. К моему удивлению, файл был очень краток и истории как таковой не содержал. Все произошедшее до 2596 года обозначалось как “Эра Протовремени”, а после этого наступило “Семилетнее Временное Зацикливание”.

Расширение по первой части файла сообщало вкратце о том, что после 2000 года часть прогрессивного общества пошла по пути эко-научно-социального развития и за 500 лет решила проблему конфликта человека со средой обитания. Был обуздан технический прогресс, решена демографическая проблема и законсервирована(!) природная среда, замененная синтетикой. В 2596 году было осуществлено зацикливание времени, и через каждые семь лет производилось “Всеобщее обновление”.  Я не был удовлетворен этой компьютерной лаконичностью и спустился вниз к Виссариону за подробностями.

Виссарион с Воронковым стояли в коридоре у выхода и о чем-то беседовали. Виссарион по виду годился Воронкову в сыновья, хотя и был его ровесником.

– Что за зацикливание вы устроили?

– Обычная семилетняя временная “капсула”, – Воронков-старший отвечал так, как будто я задал глупый вопрос.

– Мы же не можем управлять процессом схождения, находясь на одной из ветвей. Нельзя самого себя поднять за волосы. Мы должны воздействовать на процесс как бы со стороны. Для этого Севидов поместил нас в наиболее благоприятную обстановку и совершил зацикливание. Так удобнее. Этих капсул несколько десятков, там, как и здесь, работают наши двойники.

– Что же, в капсуле никто не стареет?

– Почему не стареет, за семь лет сменяется несколько поколений некоторых домашних насекомых, бактерий – миллион. Но через семь лет все обновляется. Семь лет – срок не случайный. Во-первых, хорошее число. Во-вторых, за семь лет создается эффект длительного прожитого срока. Поэтому нет ощущения, что все как вчера.

– Сколько же циклов вы прожили? – спросил я, чтобы восполнить пробел в компьютерной хронологии, где с 2596 года, когда произошло зацикливание, время фактически остановилось.

– Тридцать девять.

– Значит, сейчас сороковой, то есть 2596 плюс 7 на 39 получается 2870 год!

Мой расчет в уме порадовал Виссариона.

– Да, согласно классическому летосчислению от Рождества Христова. Но у нас циклическое летосчисление, как у японцев или китайцев, не помню точно.

– А 3в2596гк7 – это, наверное, третья ветвь капсула семь?

– Да, ты прав, – снова изумился Виссарион.

Об остальных особенностях мира, в котором работали двойники моих друзей, я предпочел расспросить Воронкова-старшего, так как компьютер был плохим собеседником, доктора Севидова мне не хотелось отрывать от работы, а юный Виссарион умчался на какую-то местную “тусовку” – этот реликт тинейджерской русской словесности каким-то образом остался среди массы новых слов.

Глава пятая

Диалог  с самим собой

Комната, где жил мой старший двойник, ничем не отличалась от моей. Иначе и быть не должно, подумал я, садясь в кресло, принявшее подо мной удобную форму. Воронков-старший оторвался от книги, которую взял у Севидова в лаборатории – “Основы теории деволюции”.

– Что-то из Дарвина? – поинтересовался я.