Тимереки

Слёзы градом катились из глаз Кей, она только отрицательно качала головой, повторяя с надрывом в голосе:

– Нет, нет, нет! Я хочу его родить! Не смей говорить так. Я не убью нашего сына. Однажды, я уже проткнула сердце Алмира, избавляя его от мук, но с ребёнком я так не поступлю. Какое бы будущее его не ожидало – я дам ему жизнь. В его мире. И не тебе судить о его счастье. Многие тимереки доживают до старости. Как же ты не понимаешь?!! Я не хочу потерять частицу Алмира! Так он всегда будет рядом со мной, как и обещал. Он часть моего сердца, и я благодарна тому миру, за то, что он подарил мне его. Пусть он и дикарь, но я любила его таким. Пусть моё счастье длилось недолго, но оно было у меня. Я хочу, чтобы мой сын узнал о нём.

– Сентиментальность, романтика, самопожертвование. Шекспировская героиня! Трагедия тебе к лицу, Кей. Жалеешь себя, вспоминая своё горе, плачешь, муссируешь свою боль, взращиваешь её и снова рыдаешь. Это уже явный мазохизм. Ты только поразмышляй, трезво так, сядь и подумай. А с чего ты вообще решила, что была счастлива, что у вас была не земная любовь, прямо ох и ах? Да тебе там просто сравнивать не с чем было! Сначала они унижали тебя, издевались, калечили, а потом вдруг нашелся крайний, который согласился жениться на тебе и жизнь с ним, по сравнению с теми мучениями, показалась тебе раем. Вот тебе и всё твоё счастье!

– Я даже не хочу спорить с тобой и ничего доказывать. Я знаю то, что мне положено знать, и в этом я совершенно уверена. Чем больше ты меня отговариваешь, тем сильнее я убеждаюсь, что приняла правильное решение.

– Приняла решение! – издевательским тоном, проговорил Томас. – И почему ты так уверенна, что снова попадешь туда?

– Попаду, с помощью рога. Рог единорога – это ключ в параллельный мир.

– Сказал кто-нибудь или сами придумала?

– Хватит сарказма, Томас! Я думала ты постараешься меня по-человечески понять.

– Я тебе по-человечески сочувствую. Вообще-то, я слышал, что беременные женщины тупеют, вот и тебя постигла та же участь. Надеюсь, ты не побежишь туда прямо сейчас? Какое-то время оставишь на размышление?

– Конечно, мне еще нужно завершить кое-какие дела, – невозмутимо ответила Кей.

– Не забудь набрать с собой побольше спичек, соли и туалетной бумаги, – Томас язвительно усмехнулся. – Боже, Кей, это абсурд. Чудовищный абсурд!

– Томас, не рви себе душу. Я взрослая девочка в здравом уме и вольна поступать так, как мне вздумается. Скажи спасибо, что не зову тебя с собой!

– Огромное тебе спасибо, Кей! Я даже прослезился от радости. У меня есть надежда, что ты одумаешься, что пелена с твоих глаз спадет и свершится чудо.

– Аминь. А теперь можешь оставить меня одну, мне нужно переодеться и съездить по делам. И ещё, не смей больше так вваливаться ко мне.

Томас ушел явно расстроенный и ошеломленный этой новостью. Он был подавлен, и лишен всякой надежды быть с ней вместе, и Кей была даже рада такому повороту событий. Отрубив раз и навсегда, она тем самым освободила его от навязчивого плена его идеи, надеясь, что, успокоившись – он устроит свою личную жизнь и будет по-своему счастлив.

Только Томас в отличие от неё, почему-то думал совсем иначе, поставив себе за цель, во что бы то ни стало остановить её от этого безумства.

Но против него была настроена и третья сторона – сама судьба, которая выстилала для Кей обратную дорогу, посылая ей помощь в разнообразных своих воплощениях.

Вечером в её квартире раздался настойчивый телефонный звонок. Она даже не сразу узнала этот вкрадчивый мужской голос:

– Алло, мисс Орсби? Добрый вечер, это вас беспокоит доктор Эдвардс. Вы недавно были у меня в клинике.

– Да-да, конечно. Что-то не так с анализами? – взволновано проговорила Кей, покрепче прижимая трубку.