Тимур-завоеватель и исламский мир позднего средневековья

Победителем в борьбе за власть оказался временно Газан, внук Тувы. Уже в 1330 году он должен был вступить на престол. Если эта дата соответствует истине, то Газан, вероятно, должен был более десяти лет вести войну, чтобы силой завоевать себе признание в Мавераннахре 85. Газан уже знал, что без решительного усечения прав и возможностей князей и военачальников слово хана вряд ли что-то стоило. Он подхватил предположительные цели своего отца Кебека, но не был уверен, что сможет достичь их окольными путями через создание управления, зависимого от двора, и предпочитал более действенные меры по отношению к нарушителям спокойствия. Когда созывались собрания советов зависимых от него князей, они предусмотрительно передавали кому-либо свой дом, так как в высшей степени было неясно, доживут ли до конца переговоров. Зажиточным семьям пришлось оплакивать многие жертвы, и они просили в своих утренних и вечерних молитвах всевышнего единого Бога, чтобы он заставил зайти солнце султана Газана. Но одних молитв было недостаточно. Эмир по имени Казаган собрал мятежников вокруг себя и много воевал с Газаном. Зимой 1345-1346 г. Газан погиб в бою 86.

Смерть Газана означает важный этап в истории улуса Чагатая, так как Казаган, победоносный бунтовщик, был выходцем из народа, названного «карау-нас», — это в бурные времена собранные из различных этнических групп соединения, которые во время господства ильханов служили то одному, то другому военачальнику, но часто проводили свою политику. В начале четырнадцатого столетия их пастбища были летом на Мургабе, зимой они спускались в Систан. Сообщения о них очень скудные; взлет Казагана доказывает, однако, что они имели значительный вес в южном улусе Чагатая.

Казаган отказался от мести обратившимся в бегство войскам Газана. Он женился на его вдове, но не стремился сам к ханскому сану 87. Только Чингисид мог претендовать по праву на этот сан; это положение находило еще всеобщее признание. Казаган, сам выходец не из чагатаевского рода, получил легитим-ность, которая ему нужна была для его политики, посадив на трон потомка Угедея. Однако уже в 1347 году Казаган велел убить этого достойного сожаления марионетку. Эмиры роптали; страной издавна правили потомки Чагатая, и Казаган не хотел рисковать из-за мелочи — хана, от имени которого издавались указы и который жил в военном лагере в некоторой степени под постоянным домашним арестом. В Байяне Кули, одном из многих внуков Тувы, была быстро найдена замена нужного происхождения 88.

Приблизительно до 1359 года о Казагане сложилась легенда в Мавераннахре. Источники говорят о нем, как о справедливом правителе, заботящемся о счастье народа. Ученые и потомки Пророка были в большом почете и получали широкую поддержку. Своей «безграничной благотворительностью» он тяхсе-ло нагрузил «вьючных животных надеждой большой и маленькой, бедной и богатой»; внутренний мир наконец установился в Мавераннахре и не было смуты в его дни, хотя он был в «кудрях повес»89. Новый марионеточный хан имел перед глазами судьбу своего предшественника, правильно понял приметы времени и предпочел «играть на ковре империи в кости с князем Казаганом как хорошо знакомым собутыльником» и пренебречь своим честолюбием 90.

Казаган смог так хорошо обеспечить себе тыл в юго-западном улусе Чагатая, что был в состоянии укрепить свое положение с внешней стороны предупреждающими ударами. Источники отмечают в 1348 г. поход до границ Синда, о точных обстоятельствах которого они, однако, молчат91. Между тем, на южном фланге улуса появилась новая опасность. Малик Муидж-ад-дин Пир Хусейн Карт, правитель Герата, взял верх над рядом врагов и вследствие этого стал значительной силой, которую нужно было как можно скорее исключить, если хочешь действовать наверняка, чтобы однажды не пришлось печалиться об упущенном. Предлог для войны Казагана против Герата был найден в покушении на ценность, которую монгольские князья и военачальники считали неприкосновенной. Пир Хусейн, опьяненный своими успехами, наградил себя титулом «султан», хотя он и его предшественники постоянно были зависимы от милости Чингисидов. Пять раз Хусейн бил в барабан для себя, велел держать над собой зонт правителя. Это было принято только для хана. Хан и султан рассматривались как понятия равнозначные. Противники Пира Хусейна позаботились о том, чтобы это неслыханное поведение дошло до ушей Казагана, и этим предоставили ему обоснованный повод для принятия решительных мер, который обязывал также к участию и остальных военачальников Мавераннахра. Борьба в 1351 году окончилась для Хусейна неудачно: ему пришлось просить Казагана о мирных переговорах, во время которых Пир ему подчинился и прислал много лошадей со снаряжением, а также другое имущество в качестве дани. Через год после этого он засвидетельствовал ему свое почтение в Мавераннахре92. В Хорезме Казаган тоже сумел укрепить свое влияние. Его сын Абдуллах принес ему там успех93.