Тимуровцы

Сеня смирный больной, но легковозбудимый. Панически боится старушек. Приходится держать его подальше от пожилых пациенток из женского отделения. Первый раз в психиатрии Сеня оказался после безобразной сцены, которую устроил в городском супермаркете. Там он накинулся на бабушку у кассы, а охранники магазина вызвали полицейских. Тем, в свою очередь, пришлось звонить санитарам: слишком необъяснимо вел себя дебошир. Теперь Сеня – обладатель тривиального диагноза: шизофрения. Периодически болезнь перетекает в острую стадию с невротическими галлюцинациями. В диспансер Сеня является сам, как только чувствует обострение. «Спрячьте меня. Она где-то близко», – требует он у врачей. Те знают, надо прятать. Близится очередное помутнение рассудка.

Обняв Сеню за плечи, женщина увлекла его к выходу, пытаясь отыскать глазами второго нарушителя распорядка.

Зал был пуст.

– Сеня, кто ещё с тобой сюда приходил? – спросила медсестра, озираясь вокруг.

– Она, – жалобно захныкал больной.

– Не расстраивайся, Сеня. Сейчас пойдем спать, выпьем таблеточку…

– Она всегда меня находит. Она всех нас когда-нибудь найдет, – сокрушенно качал головой тот.

– Никто тебя не найдет. Никого здесь нет, – продолжала успокаивать Светлана.

Женщина ещё раз обернулась и окончательно удостоверилась: в зале – ни души.

Показалось. Спросонья в таких местах много чего может привидеться. Как знать, может бредовые сущности, что являются пациентам, не настолько вымышлены, как принято считать. Поэтому Светлана, в отличие от врачей, старается не спать на ночных дежурствах. Дома нужно спать, а не в дурдоме. Тогда и не будут грезиться чужие видения!

Тимуровское задание

– Ну, рассказывай, что ты устроил ночью, – психолог дружески приобнял Сеню за плечи.

– Она просила показать нашу сказку, – тихо прошептал тот.

– Пошли, поговорим о ней. У меня в кабинете? Или на сцене? Может, хочешь порисовать сегодня. Все знают, как ты замечательно рисуешь. Расскажи, кого ты здесь изобразил…

– Нет-нет. Рисовать не будем, – Сеня поспешно выхватил из рук Евгения Львовича смятый кусок ватмана – бывшую афишу ночного представления – молниеносно порвал его, скомкал клочья и запустил в корзину для мусора.

– Ты взволнован, – покачал головой Евгений. – Не хочешь рисовать и разговаривать, пошли чай пить. У меня есть «раковые шейки». Ужасно их люблю. С детства.

– Да. «Шейки» – вкусные конфеты, – заулыбался больной.

Несколько минут они пили чай с карамелью в кабинете психологической разгрузки, а Сеня, поощряемый Евгением Львовичем, пытался припомнить, как все началось…