Тина

Она лежала в центре заброшенного здания и была в порядке: не растерзана, судя по одежде, которая была цела.

«Недалеко он меня утащил! Это же тот самый заброшенный ресторан. Сумочки нет поблизости, значит и телефона нет. Так, главное, сейчас попытаться встать, если не получится – ползти» – подбадривая себя, Таня сделала ещё одну попытку подвигать ногами. В этот самый момент, она услышала знакомый голос в голове:

«Я рад что ты пришла в себя. Тебе даже удалось меня рассмешить. Вот это – позитивное мышление! Практически парализованная, а всё ещё пытаешься выбраться. Хотелось бы мне посмотреть, как ты умудряешься ползти, но, к сожалению, у меня уже нет времени. Пора заканчивать!»

Татьяне от ужаса ещё сильнее захотелось убежать или хотя бы уползти, но снова раздался до боли страшный голос в её сознании:

«Встать!»

Таня поняла, что тело ей больше не принадлежит. Она как бы со стороны наблюдала, что её ноги согнулись в коленях, а руки в локтях. Секунда – и она уже стоит!

«Теперь пройди пару шагов и увидишь нож на земле»

Сбывался самый страшный кошмар, что казалось Тане, будто она его уже видела во сне, но как обычно это бывает, всё забыла при пробуждении. И вот сейчас именно в данную минуту, ощущая полную беспомощность, она поняла, что будет дальше. Девушка стала пытаться сопротивляться командам в голове, но ничего не выходило. Её тело сделало пару шагов и наклонилось за ножом. Клинок поблёскивал серебром в лунном свете.

– А теперь, – раздался голос, – самое волнительное…

***

Старший следователь, капитан полиции, Надежда Викторовна Филёр, проснулась от звонка сотового. Судя по мелодии, беспокоили по работе, а это означало только одно – неприятности. Звонок в пять утра, когда она не на дежурстве, обычно означал новый труп. Но ещё оставался маленький шанс, что её бывший любовник, старший лейтенант полиции, опер Славик, напился и начал ей звонить на рабочий с очередными приставаниями. Надя нехотя повернулась к тумбочке, взяла телефон. – Слушаю!

Голос её был хриплым и ленивым спросонья.

– Надежда, у нас новый труп – бодренько сообщил ей шеф, Павел Сергеевич.

– Поняла… Еду! – ответила Надежда уже нормальным тоном.

Легкая интонация, какой сообщили ей о трупе, заставила старшего следователя слегка понервничать. Не каждый человек может быть всегда в форме, а Павел Сергеевич – мог. Наверное, это ещё советская школа, думала про себя Надя. Никто в отделе о прошлом Павла Сергеевича ничего не знал и даже не догадывался о его точной дате дня рождения. Надежда могла поспорить, её шеф, ныне полковник полиции раньше работал в КГБ. Всегда подтянутый, сухой, в неизменно чёрном плаще и в безукоризненном костюме. В других отделах над начальниками подшучивали за спиной, давали забавные прозвища, но не в отделе Павла Сергеевича. Вся команда его уважала. Он был справедливым начальником и всегда каким-то чутьём угадывал, кто отлынивает, а кто нет, даже находясь в командировках. Надежда полагала, что скорее всего тут дело в прослушке – ну не может человек обо всём знать.

Один единственный раз, она решила соврать о плохом самочувствии и поваляться дома, так как голова с похмелья болела дико и хотелось отлежаться. После того, как застала своего жениха Славку с девицей по вызову, ей нужно было эмоционально расслабиться, вот она и расслабилась. Затем позвонила Павлу Сергеевичу и наврала про больной желудок, на что сразу же получила ответ:

– Я всё понимаю, Надежда, но в твоём случае, тебе поможет только работа. Так что вставай под холодный душ и бегом! У нас тут ЧП, срочно нужна твоя помощь!

Наде стало стыдно за вранье, и она осталась благодарна Павлу Сергеевичу за то, что он тогда не дал ей расклеиться. В итоге боль от предательства, постепенно сошла на нет. Однако, всё равно возникает вопрос – как он узнал? Она же никому об этом не говорила, да и Слава был на работе немногословен, терпеть он не мог сплетен и всячески скрывал их связь.

Старший следователь уложилась за десять минут. Наскоро собрала длинные светлые волосы в хвост на затылке, умылась и, нацепив джинсы и тёплый кашемировый серый свитер с горлом, уже стояла в прихожей, ища ключи от своего маленького джипа Suzuki Jimny. Ехать до места преступления по просыпающейся Москве было минут сорок. Как только она припарковалась на стоянке парка, Славик подбежал к машине.

– Привет, отлично выглядишь – начал он свои подкаты.

– Отстань! – ответил Надежда, отмахнувшись от незадачливого ухажёра – Докладывай по протоколу.

– Ох, Надя, Надя, зачем ты разбиваешь мне сердце? Ну ладно, молчу! Итак, проникающее колото-резаное ранение грудной клетки с повреждением сердца. Есть предположение, что жертва нанесла его себе сама. Судя по характеру нанесения, одним ударом сразу пробила грудную клетку. Похоже на ритуальное самоубийство.

– С чего ты так решил?

– Свечи! Сама увидишь.

Место преступление, а именно, заброшенный ресторан, было оцеплено полицией. Около трупа уже работал фотограф Никитос, а рядом с ним, заломив руки за спину, стоял с непроницаемым лицом Павел Сергеевич.