Тина ван Лигалон

— Нет, Креил. Изнасилование, как я понимаю, это не только, когда женщину принуждают силой. Мне так плохо, что я все равно не могу тебе сопротивляться, ты это использовал. Но я же ясно тебе сказала, что не хочу этого. Разве не достаточно? Я — женщина, когда сильно возбуждена, теряю контроль над собой. Да ты ведь и рассчитывал на это. Ты же профессионал, иначе, почему от Советников так легко попадают в психушку? Завтра Марсель заберет меня, а сейчас я буду тебе очень признательна, если ты уйдешь. У меня нет никакого желания общаться с тобой. Или ты рискнешь повторить? Поверь, на этот раз, хоть у меня и нет сил сопротивляться, но я постараюсь.

— Прости, кажется… — он поднялся с кровати, набрасывая халат. Креил с удивлением вглядывался в странный мыслеобраз в ее мозгу, который он никогда не видел раньше: черная пантера, сощурив глаза, обнажив в гневе клыки и сжав тело в пружину, приготовилась к атаке.

— Кажется, ты совершил очередную подлость по отношению ко мне, только я не могу понять, на что ты рассчитывал? У меня постоянный мужчина, я собиралась родить ему ребенка, все очень серьезно и нельзя, заставив меня переспать с тобой, все изменить. Я не девочка, которая из-за насилия пойдет выкидываться из окна. Я — опытная женщина, в моей жизни бывало всякое, так легко меня не выбить. Самое лучшее, что можно сделать — забыть о том, что сейчас было.

Пантера в ее мозгу оскалила еще больше клыки.

— Но ты расскажешь Марселю? — неуверенно спросил он.

— Конечно. Как только я поправлюсь, мы попробуем слияние еще раз, так что он все равно бы все узнал. Но не надейся, что Марсель из-за этого меня бросит. Он слишком меня любит, и это, конечно, неприятно для него, как для мужчины, но не повод, чтобы расстаться. Я устала и ужасно хочу спать.

Креил потрясенно вышел из спальни, и свет за ним сразу померк. Он прошел в гостиную и сел в кресло, бесконечно проигрывая свои действия и пытаясь понять, что сделал не так, анализируя каждый свой шаг, но все казалось абсолютно правильным, если только было не согласиться с мнением Джона Гила, что Креил не знал ту Тину, которая была теперь, а если и знал, то настолько плохо, что вряд ли мог рассчитывать предугадать ее поведение. Можно было еще допустить, что она говорила все это лишь из гордости, но то отвращение, которое возникло в ее мозгу, когда он хотел погладить ее волосы, никак не могло быть притворством.

Он совсем запутался в своих рассуждениях, когда уже в три часа ночи в гостиной возник Строггорн.

— Я не помешал? — спросил он, садясь напротив Креила. — Возникли проблемы? — он кивнул в сторону спальни.

— Так, ничего. Казалось, все очень простым, но на деле… Скажи, Строг, как ты считаешь, Тина после оживления сильно отличается от той, что была раньше?

— Ну и вопрос! Она же со мной мало тогда общалась, презирала, я ее и не знал почти.

— А сейчас как относится?

— Нормальные деловые отношения. Очень сдержанна всегда. А что?

— Мне показалось, она стала совсем другой, и я ее не знаю. Я всегда считал, что мужчины — главное в ее жизни.