Тингль-Тангль

Затем, чтобы Мика обнаружила здесь настоящую жизнь парня, которым Васька так увлечена? Но откуда она могла узнать об этой жизни? Ни одна строчка, ни одно предложение, даже адрес на прямоугольной бирке ключа недоступны Ваське по определению. И Васька никогда не знала о существовании Тобиаса Брюггеманна. И о существовании чека в миллион долларов. А даже если когда-нибудь она и влезла бы в непрозрачную папку из папиного фотоальбома – все равно, расшифровка записки с телефонным номером и чека были бы для нее непосильной задачей.

Задача непосильна и для самой Мики, она не в состоянии хотя бы приблизительно нарисовать общую картину происходящего, она ничего не понимает. Для чего она здесь? А вдруг Васька заодно с посланцем Тобиаса, она всегда была циничной (нимфоманки, к разряду которых принадлежит Васька, – циничны). Она всегда хотела унизить, уничтожить Мику – чем не повод унизить и уничтожить ее прямо здесь, в странной мансарде, на глазах у бумажного Шаброля?

Нет.

Этого не может быть, нет. Маленькая Васька была совершенно искренней, когда звонила ей сегодня, Мика не могла ничего напутать; Васька была искренней и ей нужна помощь. Ей и медвежатам на пижамке, и проволочным дерзким волосам.

Это все подручный бородавки на щеке, он заманил в ловушку сначала Ваську, а затем ее, Мику.

Ловушка.

Вот она и произнесла это слово вслух. Звучит много безнадежнее, чем пейот, но если это так – почему дверца в мышеловку не захлопнулась? В ее руках – ключ, и она в любую минуту может выйти…

Это и нужно сделать.

И как можно быстрее.

Записную книжку с фотографиями и календарик она обязательно возьмет с собой. На всякий случай… Мику вдруг неожиданно пронзает абсолютно детская ванильно-клубничная мысль, от которой начинают беспорядочно скакать мурашки по коже: что, если без календарика Ильбек Шамгунов окажется совершенно беспомощным? Забудет о черных сдвоенных крестах (что бы они не означали), забудет о красном круге. И о многом другом, чего Мика впопыхах не рассмотрела.

Потому что Ильбек Шамгунов – это всего лишь Ильбек Шамгунов.

А совсем не тот парень, научивший ее курить brissago.

* * *

…Куда ей идти теперь?

В этом городе не так много мест, куда она может пойти. Никогда раньше Мика об этом не задумывалась. Есть квартира, в которой она живет (или, точнее, ночует), есть «Ноль за поведение», в котором она проводит большую часть суток, и даже не сам «Ноль» – только его кухня. Дом-работа, работа-дом: маршруты человека, у которого никогда не было друзей, не отличаются особым разнообразием.

Но можно отправиться в кино.

Эта глупейшая идея, на секунду отвлекшая Мику от тягостных воспоминаний о трупе в мастерской, развеселила ее. В кино можно на целых полтора часа укрыться от пиний и сицилийских сосен, от сдвоенных крестов на календаре, от бородавки Тобиаса Брюггеманна. Она не была в кино лет десять, а все попытки Ральфа пригласить ее на мировую премьеру очередного голливудского блокбастера, натыкались на вежливый отказ. Там слишком темно, там нет усмиряющих и нейтрализующих кухонных запахов, как поведет себя в этой ситуации Ральф – неизвестно.

Как поведет – она продолжает думать о Ральфе, как о живом, зачем Васька сделала это?

Думать о Ральфе и Ваське, даже в контексте убийства, кажется Мике гораздо более безопасным делом, чем думать об открывшемся ей в мансарде.

Убийство Ральфа.

Мика изводит себя поисками предпосылок, но только запутывается окончательно. Она никогда не следила за циркуляцией отношений в «Ноле», но вряд ли Ральф вызывал у Васьки острую антипатию (разве что, как ее, Микин, воздыхатель). А убивать его только потому, что ему нравится Мика, – на такое неспособна даже психопатка и истеричка.

С этой обнадеживающей мыслью Мика вскакивает в первую, идущую на Петроградку, маршрутку.

Может быть, ей все привиделось, – и дырка во лбу Ральфа, и Васькин звонок. Кстати, озвонке: вытащив телефон, она снова набирает номер, с которого звонила Васька. И снова натыкается на «абонент находится вне зоны действия сети».

Вот уже полтора часа, как она должна быть на рабочем месте, а Мика до сих пор никогда не опаздывала.

Но и обнаруживала трупы не так уж часто.

Возвращаться туда, где находится тело Ральфа (во всяком случае, сейчас), выше ее сил, так что лучше уж «Ноль».

Ревшан и Резо встречают Мику известием о том, что маленький босс не завез продукты по списку, хотя должен был сделать это с утра. «Маленький босс» – кухонное прозвище Ральфа, оно произносится с гораздо меньшим почтением, чем «большой босс».

Большой босс – ее, Микино, прозвище.

– А где он сам? – чувствуя, как заливается краской и холодным потом, спрашивает Мика.