Тёмная материя

Сергей не смог покинуть город просто так, не взглянув на дом и двор, в котором вырос. Убийство спасаемой им девушки разозлило и вместе с тем растрогало. Отослав сподручных, он задержался, пребывая в неуверенности от правильности эмоционального поступка. Прошла минута, и из подъезда показался отец в наспех напяленной куртке и не застегнутых, на босу ногу, ботинках. Встретив сына, отец растерялся, замедлив шаг, будто сомневаясь, кто перед ним.

— Ты как? — спросил отец, обняв сына. — Мы тебя потеряли.

Угрюмов позволил себя обнять, наклонившись к отцу, компенсируя разницу в росте, а затем передал пакет, невольно покосившись на свой балкон. — Это деньги. Позже еще вышлю. Мама как?

— А ты что, не зайдешь? — Отец принял пакет, повертел его в руках и попытался вернуть. — Тебе деньги нужнее. Нам, старикам, уже много не надо.

— Нет, нет, возьми. У меня их достаточно. Я заходить не буду, да и матери не говори, что я приезжал. Не хочу видеть слезы, да и придется отвечать на вопросы, на которые не хочу отвечать.

— Тебя не было на похоронах Иры. Что случилось у вас?

— Она мне изменяла.

Отец промолчал.

— Я поеду.

— И куда ты?

— В город… там у меня бизнес.

— У тебя сейчас все нормально? Помощь не нужна?

Сергей немного подумал.

— Одиноко чуть-чуть. А так ничего.

— Хочешь, с тобой поеду?

— Нет. Ты нужен маме. — Угрюмов обнял отца и пошел к машине. — Есть там одна. Кажется, я ее люблю. Только она замужем. Как думаешь, стоит отжать?

— Пусть разводится и живет с тобой, если хочет. Если нет, забудь о ней. Не разрушай семьи, так же как и судьбы.

— Спасибо за совет.

— Когда увидимся снова? — Отец замер в ожидании ответа, и он казался маленьким и беззащитным.

Сергей не ответил. Помахав он, сел в машину и сразу же тронулся, выезжая со двора. Напоследок не удержался, обернулся. На родительском балконе стояла мать, вглядываясь в темноту, провожая молитвами непутевого сына.

Вернулся Угрюмов ночью. Долго пролежал на полу, расслабляя суставы, перегруженные дорогой. Он пытался понять, чего хочет больше, увидеть Машу или спать. За стеной, слабо сдерживаясь, закричала женщина, приближаясь к границе экстаза, вырвав Сергея из забытья. Он поднялся с пола и, достав из шкафа листы бумаги, стал рисовать карандашом, придумывая на ходу эскиз женского колечка с ангелом, сложившим крылья.

Маша открыла глаза и, удивляясь, привстала. Пустынная, белая от песка, каменистая долина, чересчур разогретая солнечным светом, без края простиралась со всех сторон. Отдельные невысокие холмы тут и там дополняли в скучный пейзаж разнообразия. Девушка лежала на тигриной шкуре, постланной поверх каменной ровной широкой плиты. Белая тонкая ткань, накрытая сетью золотых нитей и бусин из драгоценных камней, ласково обернула ее тело, создав подобие платья. Тень от невысокой скалы накрывала плиту. Скала выглядела искалеченной многочисленными трещинами и отверстиями, при близком рассмотрении оказавшимися рукотворными рисунками, потерявшими четкость от времени и проемами окон, принявших полукруглые очертания. Неподалеку от девушки, на границе тени, на песке сидел Сергей, в обычной своей одежде, зажимая горсть белых песчинок в кулак, медленно высыпая и наблюдая, как ветер разносит неплотный песок.

— Удивлена? — спросил Угрюмов первым. — Круто я придумал?

— Где мы?

— На развалинах древней цивилизации, процветавшей в допотопный период. Когда-то тут жил сильный народ, гордившийся мудростью и наводивший ужас на соседей своею жестокостью. Вот что от них осталось. Как думаешь, от нас останется больше? Скажи, что тебя заставляет рано вставать, готовить кофе и спешить в офис, чтобы слушать глупости капризных клиентов? Через сотню лет нас никто не вспомнит.

— Что ты предлагаешь? У тебя есть другое решение? — Девушка погладила шкуру, на которой сидела. — Какая мягкая. Словно настоящая.

— Я предлагаю свою любовь. Что может быть лучшим мотивом в этой жизни, как любить и быть любимым?

— С чего ты взял, что я люблю тебя?

— Я почувствовал это. Там, у здания суда. — Мужчина поднялся, отряхнув ладони от песка.

— Какой реальный сон. Интересно, что сейчас видишь ты, посапывая в своей постели? — Маша разглядывала драгоценные бусины, прикрепленные к золотой нитке.

— Это не сон. Нечто среднее состояние, приукрашенное иллюзиями. Шкуру я придумал подложить, а платье на тебе — царицы Месопотамии, жившей шесть тысяч лет назад. Я хотел удивить. Место, где мы находимся, — настоящее. Этот город разрушен библейским потопом как наказание за грехи, — Сергей показал на изрытый морщинами холм. — Что изменилось в нас за шесть тысяч лет? Мы и сегодня достойны сгинуть в пучине.

— Зачем мы здесь?

— Чтобы поговорить. В обычных обстоятельствах ты не станешь меня слушать.

— Ты же знаешь причину. Ты сам виноват.