Тёмная пещера. часть 3. Рождённый во тьме

— Тебя Самуилом зовут… А меня дедом Микула местные кличут.

При этом он демонстративно выставил навершие трости на котором лежала рука с характерной наколкой перстня, знак человека тесно связанного с криминальным миром, вором в законе.

— Ну здравствуй дед. С чем пришёл?

— Да вот на юного наглеца посмотреть, что старость не уважает, что хороших девушек позорит.

Улыбка сама зародилась на моём лице. Демонстративно потерев безымянный палец правой руки на котором не было ни колец, ни наколок, я ответил.

— Может к делу? Если конечно с ментом на пенсии не западло беседу вести.

— Ты парень не хами. Здесь тихо, спокойно, и от вашей своры далеко.

Сквозь образ умудрённого жизнь человека невольно пробился хищный оскал. Дед продолжил.

— В общем так. За беспокойство, что ты в деревне учинил, за манеры плохие, да за дичь, что в лесу добыл с тебя… Миллион, вам московским такса стандартная.

— Прям таки миллион? А ты, дед, по мелочам не размениваешься. Вот только не на того глаз положил.

— На того самого, на того самого. Тут и алигархи платили, и генералы, и да же один из министров делились. Природа к этому располагает.

— Дед. Ты видать про меня не узнавал. Те толстосумы за свои шкуры боятся похлеще всякого. А я не сам за свои сюда прибыл, это раз. Шкуру свою хоть и люблю, но не трясусь, это два. И в третьих, я бегаю плохо, дерусь чуть лучше, но великолепно стреляю.

— По геройски говоришь. Стреляю, бегаю, дерусь. Крыса загнанная в угол способна прокусить врагу горло. Значит так?

— Хуже.

В это время вернулась Маша. Неся в руках банку молока. Дед, вставая, решил заканчивать не удавшиеся переговоры.

— Самуил. Ты подумай над тем что я говорю. Вертолёт будет только на третий день.

— Микула. Ты хозяйку не обижай, она молока тебе принесла, да и я ещё разговор не окончил.

Не знаю почему, но борзометр у меня сегодня совсем зашкалил, а потому срывая резьбу, гайка самоконтроля слетела с болта разумности.

— Забудь обо мне. О том что предлагал. И вообще про сегодняшний день.

Затем достал из лежащих у кровати вещей своего "стрижа", проверил боекомплект. Как раз в этот момент в дом вошли трое. Один из них был тем кто утром был вежливо отправлен к главному. Двое других, по видимому, местные бугаи — костоломы, вооружённые массивными железными прутами. Утренний посланник заметив в моей руке пистолет, рванул руку под куртку, намереваясь достать обрез. Но направить его в мою сторону не успел, потому как я быстрее. Прозвучало семь хлопков выстрелов, оглушивших всех в доме. По полу поскакали гильзы, три тела рухнуло. Я не убил их, просто прострелил каждому ноги, целясь так, что бы не задеть кости или крупные вены и артерии. А тому что с обрезом добавил раздробленную кисть руки. Медицинские знания полученные у военных дали уверенность в минимальных сроках лечения нанесённых ранений, ну кроме той же самой руки.

Ещё горячий после выстрелов ствол пистолета был направлен на деда. Страха у того естественно не возникло, но тут произошло неожиданное. В дверь вломились военные, чуть не упав на начавшей образовывать лужу крови.

— Всем на землю! Бросить оружие!

Военные сумбурно начали проводить задержание. Но быстро разобрались что им ни кто не угрожает. Командовал всем действом пообедавший здесь недавно сержант. Маша в испуге и прострации пряталась за шкафом с тихоньким подвыванием. Ситуация…

* * *

Ночка в холодном дровяном сарае, куда определили меня военные, не то что хотелось бы вспоминать. Сон не желал приходить, но спать очень хотелось. Удивительное ощущение. Виной тому был как сам неровный пол закиданный обрезанными вкривь кусками доски, на котором невозможно было сколь либо удобно устроится да же сидя. Верх абстракционизма на службе пыток.

Наконец тьма попыталась обнять мой разум. Я начал падение в реальности, и вместе с ударом об поленицу, мигом переместился в мир иллюзий. Падение продолжилось. И снова воздух начал проносится не пытаясь сдержать меня. Демоница даря улыбку тянула ко мне руку. И я внезапно увидел себя со стороны, тело было моим и не моим одновременно. Крепкое жилистое телосложение вызывавшее впечатление тренированного монаха, а не культуриста или бойца тяжёлой весовой категории. Чёрное клубящаяся облако с мелкими хлопьями, словно дым от резины, кружила вокруг, не давая чётко рассмотреть детали. Но глаза были весьма выразительны, они не светились или как либо ещё отличались от обычных, просто в происходящем отличались своей естественностью.

Губы демоницы отчётливо повторяли раз за разом слова, звук и смысл которых терялся в самом пространстве, оставаясь где-то в пространстве бесконечного падения. Появилось сильное желание не только обняв прижать её к себе, но замедлить хоть не на долго падение. И вроде у меня уже начало получатся когда…

"Дневник. Запись тридцать третья."

Реальность вернулась резким броском. Меня окатили ведром ледяной воды, после чего потащили в ближайший дом. Когда зрение перестало прыгать, то за стоящим передо мной столом сидел знакомый мне сержант, но уже в форме старшего лейтенанта.