Тёмные птицы

Впереди вырисовывался вход в подземный лаз. Сева провел рукой по сгнившей двери, холодное скользкое дерево отозвалось мертвым безразличием. Скрипнули петли, и, сбросив покрывало из паутины, дверь поползла во мрак. Десятки истлевших мушиных крылышек сорвались и закружились в стылом воздухе.

Троица проникла в лаз, Митя вызволил из коробочки засветившегося жука радужника и двинулся вперед, с тревогой наблюдая за дрожанием теней на низких сводах потолка. Пророк бесшумно ступал за ним следом, только его корявая палка отбивала мерные глухие удары. Иногда туннель вел чуть вниз и плавно поворачивал. Неожиданно жук заметался, вспышками испуская радужное сияние, тогда Митя вытянул руку и поймал его. Парни поняли, что их ждет. Тень соскользнула со стены на пол и обернулась исполинской черной птицей, чьи перья поблескивали синевой, как у воронов. Финист раскинул крылья, закрывая собой весь проход. Вспомнит ли он Севу и Митю? Припомнит ли хитростью выдернутое перо, которое сделало Севу призванным оборотнем?

Сева незаметно поежился, уже придумывая план отступления и спасения неповинного Ильи Пророка, хотя в душе все же надеялся, что Финист лишь задаст свой главный вопрос и исчезнет, услышав ответы.

Фигура птицы зашевелилась, чернота туннеля обманчиво скрывала истинные размеры существа. Покачивание крыльев напоминало мистический танец. Внезапно птица издала звук – гортанное курлыканье, чем-то напоминающее воркование огромного голубя. Взмахнув крыльями, она сделала шаг к крошечному старику, опиравшемуся на посох, и склонила набок голову.

– Ту-ру-ру-ру-ру, – пропел в ответ Пророк, вытягивая ей навстречу морщинистую ладонь.

– Вот это да, – прошептал Митя, поворачиваясь к другу. – Мы тут, значит, на вопросы отвечаем, оставляем магию, оружие… а требовалось-то всего лишь «ту-ру-ру».

Сева улыбнулся, а Пророк внезапно стукнул посохом о мягкий пол, покрытый столетним слоем пыли. Птица замерла на месте. Он еще раз обрушил на пол посох, и на этот раз эхо от удара – будто металла по камню – разлетелось по всему подземелью, его отголоски вернулись обратно лишь через несколько секунд. Птица вскрикнула и растаяла во мраке.

– Как… это все? – удивленно прошептал Сева. Илья Пророк вопросительно взглянул на него. – Да-да, идем дальше.

Дальше двигались молча, погруженные в мысли. «Неужели все это правда? – Сева до сих пор не мог прийти в себя. – Неужели Пророк – не просто старик, у которого поехала крыша после какого-то заклятья, продлевающего жизнь? Как он прогнал Финиста? Почему птица ворковала с ним? Значило ли это, что Илья Пророк уже бывал в этих лазах под городом? И, может быть, он сам… их создавал? И кто из наставников знает об этом? Велес? Да, Велес определенно знает! И Ирвинг, наверное…»

Радужника снова выпустили на волю, но впереди слишком скоро вырос заветный тупик, преградив путникам дорогу.

– Итак, Чаша Перуна, – проговорил Митя, внимательно наблюдая за стариком, но тот отрешенно молчал. – Этой руной обозначен тупик. Анисья тут нашла кое-что. Сейчас. – Он полез в карман за бумажкой. – Текст очень старой песни. Надеюсь, ее не сильно переврали, ведь если в заклинании, что наложено на стену, важен именно порядок слов, то…

Он осекся, потому что старик приблизился к стене и снова ударил посохом. Не успели колдуны моргнуть, как комья земли, проросшие на глубину коренья и крохотные камешки покатились вниз. По привычке Митя и Сева ожидали увидеть под слоем земли и глины барельеф, но, к их изумлению, рушилась вся стена целиком! Дождавшись, пока разлом станет достаточно широким, чтобы протиснуться в него, они подскочили в надежде рассмотреть, что скрывается дальше, но тут же отпрянули. Оставшийся край стены мог рухнуть и утянуть их в огромный пролом. Радужник пролетел было над зияющей дырой, но едва что-то невидимое начало затягивать его вниз, суетливо задребезжал крыльями и вернулся обратно на ладонь Муромца.

– Что это? – спросил Сева, поворачиваясь к Пророку и указывая на яму. – Нельзя ее перелететь? Перепрыгнуть?

Старый маг молча смотрел на парня, его лицо ничего не выражало.

Митя сотворил световой шар и со всей силы швырнул в темную яму. Светлая точка долго уходила вниз, пока ее вовсе не поглотила тьма.

– Вот тебе и чаша… – пробормотал он. – Бездонная.

– А если вы снова используете свой посох… – неуверенно проговорил Сева, – мы пройдем?

Но Пророк безмолвствовал.

– Слушайте… мы же знаем, кто вы.

– Деда, серьезно! – встрял Муромец. – Мы же спустились сюда, прошли мимо Финиста и так легко преодолели стену… Дайте подсказку, как перепрыгнуть чашу.

– Давай подумаем, что это может быть. – Сева повернулся к другу, смирившись с молчанием старого мага. – Разгадка как всегда под носом. Что ты слышал про чаши?

– Жизнь – полная чаша? – предложил Муромец.

– Испить чашу до дна? Так говорят про что-то плохое? О Меркурий, да кто тут знаток поговорок? Точно не я!

– Горе, – чуть слышно прошептал Илья Пророк, и парни мигом обернулись к нему. – Здесь горе. Грехи.

Друзья молча уставились друг на друга, судорожно соображая, что это может значить.