Тёмные птицы

– Сейчас-сейчас. Они хотят, чтобы потусторонние узнали о нашем мире, потому что думают, это уменьшит возможность Старообрядцев использовать человеческие жертвы. Они думают, что если люди будут знать о нашем существовании, то будут готовы к противостоянию Темным. Какие глупости, правда? Я согласна с папочкой. Потусторонним не следует ничего знать. Они будут бояться нас и захотят всех истребить. Такое ведь случалось! И мне очень страшно от этого. Папа был зол. Я слышала, эта тема в обществе под запретом. Есть закон, разрешающий открывать нашу тайну кому-то из потусторонних только в исключительных случаях, и этот закон нельзя нарушать, потому что история пестрит плохими примерами.

– Это не закон, а что-то вроде всеобщей договоренности, – заметил Митя.

– Верно, но какая разница? Папа назвал Писарева и его единомышленников предателями и предупредил, что упрячет их в подземелье, если они станут подначивать остальных. Вот что, – Марьяна вдруг встала, – давай найдем моего отца и расскажем, что снова видели Вещего Олега со своим сообщником?

– Нет, – остановил ее Митя.

– Но… – Марьяна с удивлением обернулась.

– Сядь! Не надо никуда идти. Вещий Олег – твой будущий наставник, не стоит портить с ним отношения. Там, в Заречье, тебя не спасет от него даже папа. И… послушай, я не хочу, чтобы ты вообще говорила о том, что видела, своему отцу.

– Почему? – обеспокоенно спросила девочка.

– Неважно. Ты же не скажешь, да? – Теперь Митя и сам слышал в своем тоне привычную «муромцевскую» интонацию, не допускающую неповиновения, и на этот раз остался ею доволен.

– Ну хорошо… если тебе так хочется…

* * *

– На самом деле, Мик, это даже забавно. В Росенике многие взрослые гораздо лучше, чем их дети, осведомлены в технике, которой пользуются потусторонние. Я недавно услышала, что они знают о компьютерах и умеют с ними обращаться. Кто-то даже прибегает к услугам Интернета. Хотя в Росенике в этом нет необходимости. У нас тоже, как и у вас, в городской библиотеке используют хрустальные шары для поиска книг, сведений об авторах и другой информации. К тому же у некоторых магов все-таки возникают проблемы с техникой. Огненные вызывают помехи своим присутствием и… Мик? Мик! – Полина обернулась, с удивлением поняв, что ее двоюродного брата нет рядом, хотя она только что не меньше минуты делилась с ним наблюдениями.

– Микоэль, где ты? – громко спросила она и, не получив ответа, поспешно схватила с вешалки первое попавшееся платье и принялась его разглядывать, чтобы как-то скрыть смущение: на нее настороженно поглядывала молодая француженка, зашедшая в магазин.

– Наверно, думает, что я чокнутая… разговариваю сама с собой.

Полина поплелась к примерочным, держа в руке случайно выбранное платье, а по дороге прихватила еще и юбку, сама не зная, зачем: юбка была длинной, усыпанной бесчисленными яркими цветочками и отделанной по краю пышной оборкой.

«Такая бы точно понравилась Маргарите».

– Мик, – позвала Полина тише, заглянув в мужскую половину зала, но Микоэля нигде не было видно.

В примерочной комнате она только приложила к себе платье и тут же отвесила его в сторону. На юбку она глядела долго. Ткань была мягкой, расцветка опять напомнила о Маргарите, и Полина с улыбкой подумала об их скорой встрече. Все лето они переписывались и перезванивались, а всего через каких-то пару дней должны были наконец увидеться. Она надела юбку и выглянула из примерочной: нет, Микоэля, который мог бы дать ей сейчас ценный совет, по-прежнему было не видно.

Не было поблизости и консультантов, но это и к лучшему, подумала Полина, не столь уверенно разговаривавшая по-французски, чтобы посоветоваться с кем-нибудь из них. Она опять повернулась к зеркалу.

– Ну, даже не знаю, идет ли мне, – сказала она вслух.

Только вдруг вместо своего отражения она увидела расплывающееся разноцветное пятно, словно по поверхности зеркала пошла мелкая рябь. Через пару мгновений видение исчезло, но вместо ряби появились два объемных выступа, напоминавшие нос и вытянутые губы, а чуть повыше – две выемки, очень смахивавшие на вдавленные глаза.

– Bonjour! – проговорило зеркало, шевеля своим серебряным ртом. – Good morning, доброе утро…

– Доброе утро, – отозвалась Полина, от неожиданности вцепившаяся в висевшее на крючке платье.

– Миленькие часики, – пробормотало зеркало. – С волхвометром. У папы взяли поносить?

Колдунья отдернула руку от вешалки и сунула часы прямо зеркалу под нос. Циферблат замерцал, на нем вдруг загорелась тонкая зеленая стрелка, до этого невидимая – она описала круг и остановилась на последней отметке «магия зашкаливает».

– Значит, не мерещится…

– Вас приветствует Умное зеркало. Радо лицезреть вас в нашем магазине. Вижу, вы терзаетесь нелегким выбором между этим прелестным платьем, которое вы даже не стали мерить, и этой юбкой…

– Нет-нет, эту… это платье я возьму. – Полина, оправившись от шока, теперь покрылась краской: хорошо, что ей пришло в голову не мерить платье, – переодеваться при говорящем зеркале было неловко. – Вы, значит, просто зеркало?