Тёмные

Джок Дружок. Вот где нашел конец главный враг Халле. Шляпа с пряжкой небрежно валялась рядом, и край ее потемнел от крови. Интересно, а где вторая, подумал Коркранц.

Были и еще какие-то трупы, расчлененные, выпотрошенные, как рыба, и Коркранц почти возрадовался потере зрения.

Но он разглядел желоб вдоль каждого стола, и во многих лежало по одной полупрозрачной капсуле, полной какого-то порошка.

Вот оно что! Еще более сильный ужас, холодный и горячий одновременно, обхватил Коркранца, повис на нем, вязко, как пьяный друг, который никуда не собирается уходить.

Веласка открыла какой-то рецепт изготовления таблеток, по пути столкнувшись с проблемой, но не той, о какую спотыкались официальные производители: эффект не исчезал. Так вот в чем было дело, вот что стояло за озверелыми людьми и очеловеченными зверями! Не только люди теряли остатки разума, но и звери обретали некие его зачатки! Каково было приблизиться к порогу разума, оставаясь в зверином теле? Да и каков мог быть этот разум?

Она экспериментировала на отбросах общества и зверях, а потом, видно, стала продавать препараты. Может, из-за кустарной очистки, а может, еще почему, но нужные качества почти не отфильтровывались от свойств личности. Каким странным, видно, был симбиоз сознания преступника, купившего таблетку сыскного и ожившего в нем дознавателя! И что за кошмар начнется, если на улицы попадут таблетки парней вроде Дружка?

Теперь он понимал, как появилась на свет записка, призывавшая сюда лучшего дознавателя.

И зачем.

Ведь из Солиса получилась только одна таблетка телепата, а этого, очевидно, было мало. Кроме того, обладая навыками сыскного, любому преступнику легче было бы планировать свои преступления.

И тем легче, чем меньше сыскных оставалось в строю.

Были тут таблетки совы, о которых мечтал Халле, и таблетки сокола, которыми, видно, кормили голубя Шеффилда. С ужасом Коркранц увидел останки крота, как центр некоего ночного кошмара, и черную шкурку, на которой лежала грубо разодранная желатиновая капсула с остатками порошка, пахнущего кровью и полынью.

Куда же, подумал Коркранц снова, полетел тот голубь? С какой вестью, за какой помощью? Куда убежала их собственная птица, отведав экстракта курицы, его не интересовало.

Коркранц быстро пошел к двери, которую еще при спуске приметил в дальней стене помещения.

И тут на одном из столов он увидел то, чего боялся: среди обрезков мощных пальцев – потемневший жетон начальника Управы, сбритые седые волосы и закопченный рассыпавшийся скелет.

Слезы затопили и так почти ослепшие глаза. Он выполнил задание, нашел Дирка Шеффилда.

Кошмарно, это было кошмарно – Шеффилд и Солис были уничтожены, препарированы, выжаты и высушены! Извращенная форма каннибализма, если можно было так говорить о явлении, которое само являлось крайним извращением человеческой культуры!

И та же участь ждала их с Халле.

Технологии настоящих таблеток Коркранц не знал, но для них нужна была лишь кровь, и той немного. Здесь же, как с ужасом осознал Коркранц, для изготовления одной таблетки требовалось целое существо.

Тело существа.

Коркранц оперся на стол, наклонился, и его вывернуло.

Он почувствовал себя лучше, даже в глазах посветлело.

Нужно было выбираться и вытаскивать Халле. Когда же окончится действие таблеток? Этот вопрос занимал его довольно сильно, учитывая, что того лося видели на протяжении трех недель.

Внезапно он почувствовал себя один на один со всем преступным миром. Почувствовал собственную уязвимость и уязвимость Халле, который так хорошо умел думать в кабинете над бумагами, чередуя чернейший чай и горчайший кофе; и так хорошо умел задавать вопросы в полутемной комнате, никогда не срываясь на крик и не переходя на личности.

А тут, в залитом светом доме, на чужой территории, куда его заманили, как в ловушку? Что успел он спросить у брухи, прежде чем отведал страшных пирожков?

Коркранц, повинуясь внезапному порыву, схватил одну из таблеток и сунул в карман. Неизвестно, представится потом случай собрать улики или нет.

Он понял, что крашенная белым дощатая дверь ведет под ту часть дома, куда ушел Халле, а следом и Веласка. Не глядя более по сторонам на бесстыдный, неприкрытый в своей рациональности анатомический театр, Коркранц вытащил револьвер и быстро, бесшумно, боком двинулся к этой двери.

Покойся с миром, Шеф. Я похороню тебя по заветам, пообещал Коркранц и скрежетнул железными зубами.

За дверью обнаружилась не комната, а клетушка с косым потолком, и наказатель понял, что он под лестницей.

За деревянной стенкой он услышал голоса.

Не мешкая более, он одним ударом плеча вышиб дверь и выломился на их звук.

Бруха и Халле стояли рядом.

– Хватай его! – басом сказала бруха, протянув руки и впившись невидящим взглядом куда-то правее Коркранца. Пирожок, понял наказатель. Она же тоже ела пирожок.

С таблеткой более-менее было понятно, а вот чье мясо… Не думать. Тем более что от большей части пищи и препарата он избавился.