Тёмный день

— Господин, уже темнеет, скоро наступит ночь! Неужели ты бросишь меня одного?! Я хочу с тобой, господин! В конце концов, это твой долг — заботиться о своем рабе! Все приличные хозяева…

— Дадалион, он не отвяжется, — обреченно сказал Дарин: он так устал за этот длинный день, что сил пререкаться с рабом у него уже не осталось. — Придется взять его с собой.

Тот снова недовольно сдвинул брови.

— Будь моя воля, отвез бы я тебя в Наргалию да продал на рынке рабов! — проворчал Дадалион. — Ладно уж. Полезай на лошадь да садись позади Дарина.

Обрадованный Басиянда поспешно вскарабкался на смирную гнедую кобылу и обеими руками вцепился в хозяйскую рубаху.

— Можем ехать, господин! — бодро объявил он. — Я, твой верный раб, всегда рядом, чтоб защитить тебя, в случае чего!

Копыта лошадей застучали по дороге. Наступил вечер, дневная жара сменилась прохладой. Сумерки становились все гуще и непроглядней. Вскоре тракт сменился проселочной дорогой, потом — тропой, которая пошла вверх.

— Дадалион, куда мы едем? Разве не в Лутаку?

Тот немного помолчал, потом неловко кашлянул.

— Гм… не совсем.

— Не совсем? А куда?

— В Лутаку тебе пока возвращаться опасно. Тесс уже знает, что амулет у тебя и догадался, что отдавать ты его не собираешься.

— Откуда знает?

— Он приходил к нам в лавку, — сухо сообщил Дадалион. — И мы… мы поговорили.

При этих словах Дарин едва не свалился с лошади.

— Вы… что?! Ты говорил с повелителем ламий?

Дадалион легонько хлопнул лошадь поводом.

— Говорю же, он явился в мою лавку, не мог же я его не впустить, — проворчал он. — И вот я подумал…

Хозяин нервно похрустел пальцами. — Поразмыслил: нужно же тебе как-то выпутываться из этой истории! Повелитель ламий доберется до тебя — и конец!

— Не успеет, — пробормотал Дарин. Усталость одолевала его, глаза его против воли начали слипаться и слова Дадалиона доносились до него словно бы издалека.

— Еще как успеет. Словом, я нашел для тебя укромное место, туда-то мы и направляемся. Там никто не отышет тебя и какое-то время ты будешь в безопасности. А потом…

Дарин неимоверным усилием прогнал сон и заставил себя прислушаться.

— Что за место?

— Ну… э… небольшой монастырь в горах, — не будь Дарин таким усталым, он бы непременно расслышал в голосе Дадалиона уклончивые нотки. — Прекрасный монастырь, находится в ведении Гильдии магов Лутаки, так что ламии туда не явятся. Да и, кроме того, согласись, уединенный монастырь — это последнее место на земле, где тебя станут искать.

— А… — отозвался Дарин, который снова начал засыпать и мало что понимал из слов Дадалиона. — Тогда ладно…

— Еще бы не ладно! Я знаком с настоятелем монастыря. Писал ему как-то родословие — он происходит из торгового сословия, но после того, как подался в монахи и обрел невиданную святость, очень захотел обзавестись подобающими предками. Я ему немного помог… он скуповат и никак не желал платить сполна, так что я ему и завещание заодно оформил…

Голос Дадалиона уплывал все дальше и дальше, вскоре до Дарина доносилось лишь невнятное бормотание. Однако, услышав свое имя, он встряхнулся и прислушался.

— Не к месту сейчас это говорить, конечно, но… сам знаешь, семьи у меня никогда не было. Мечтал, конечно, когда-то о сыне, но… гм… м-да. Знаешь, Фендуляр с Тохтой так беспокоятся за тебя! И даже наше несносное зеркало, кто бы мог подумать! Я, пожалуй, не стану его продавать, пусть себе стоит в лавке…

— Правильно, — пробормотал Дарин.

— Мы все к тебе привыкли и я … гм… да. Когда твой раб сказал, что тебя понесла нелегкая в Тисовую рощу, мы заволновались. А тут еще ламии!

Дадалион покачал головой.

— Вот я и подумал: поживешь у монахов денек-другой, а я пока постараюсь все уладить.

— Что уладить? — вяло поинтересовался Дарин. От ответа Дадалиона сон с него как рукой сняло.

— Поговорю с Тесом, что ж еще!

Дадалион вытащил носовой платок и вытер лоб.

— Ты станешь говорить с повелителем дамий?!

— Стану. Стану уговаривать его не убивать тебя. А ты дашь мне слово, что вернешь амулет!

— Дадалион, да ты с ума сошел! Он и слушать не будет! Я разве не рассказывал тебе, как он сжег вига?!

— Ты мне дашь слово…

— Нет уж! Ты не станешь вмешиваться, и не будешь разговаривать с ламией!

— Еще как буду! Это нелегко, да, — признался Дадалион и снова нервно захрустел пальцами. — Все так завертелось… знаешь, сколько завещаний я был вынужден написать для тебя? Девятнадцать! Признаюсь, в моей практике это небывалый случай!

— Спасибо, — пробурчал Дарин. — Но амулет не отдам!

— Если хочешь жить, отдашь. И выбрось из головы все сказки о другом мире и все, что сказал тебе Попуций! Ему-то что: он давным-давно умер, поэтому может болтать, что угодно! Хотя… ламии ему, конечно, не страшны, но вот драконы — они и с того света достать могут! Им не впервой.

Он спрятал платок и подстегнул лошадь.

Дарин понял, что переспорить Дадалиона не удастся и умолк, решив отложить разговор на утро.

Басиянда, сидя за спиной Дарина, возился, пыхтел, вздыхал, явно намереваясь тоже высказаться, да так и не осмелился.