Тёмный глаз

Темный глаз смотрел, понимая и соболезнуя. Влажный отблеск казался капелькой слезы. Но, все-таки, дуйся не дуйся, а уехал я правильно. По закону отпуск положен, не обижаться же в самом деле еще и на законы. Валерка Петров, наш лабораторный медик, говорил, что все мои беды от плохого самочувствия. Отдохну и пойму, что никаких неприятностей нет. А то до чего дошел: в очередях со старушками ругаться начал.

Глаз глядел мне в лицо, рассматривал. Он моргал и щурился, словно добрый близорукий человек. Трудно так просто взять и объяснить свои ощущения. Я совершенно забыл про то, что лежу на траве в новом костюме, что еще не зашел домой, и чемодан стоит рядом, не думал, как смешно выгляжу со стороны, а ведь Надька - великая насмешница. Я, не отрываясь смотрел в самую середину Земли, и мне было удивительно легко и спокойно.

- Господи, да что же это такое? - резкий голос вывел меня из прострации.

Передо мной с хворостиной в руке стояла тетя Клава.

- Я Надьку ищу ужинать, - говорила она, азартно размахивая прутом, а здесь он! Откуда ты взялся? Домой глаз не показал, никому ни здрасте, ни привета, на луг умчал, оглашенный, пиджак мазать!

- Тетя Клава!..

- Я знаю, что я тетя! На меня кто ни глянет, всякий поймет, что я тетя. А ты? Ты ведь, балбес большой, этой егозе дядькой родным приходишься! А как себя ведешь? Я про дурной пример вовсе молчу, моя сама кому угодно пример покажет. Подумать только, взрослого человека заставила по сырой земле на брюхе ползать! Погоди у меня, я твою яму засыплю, следа не останется.

- Ладно, тетя Клава, - примирительно сказал я. - Давайте я вам лучше дрова до дому донести помогу.

- Какие дрова еще выдумал?

- Вот эти, - пояснил я, взяв у нее из рук прут. - Ведь это вы хворост собираете на растопку, да?

- Я тебя сейчас этим хворостом отхожу как следует, не посмотрю, что инженер, так узнаешь, какая растопка бывает, - проворчала тетя Клава очень сердитым голосом, и мы пошли домой в самом лучшем расположении духа. Надя, непривычно долго молчавшая, успокоилась относительно бабушкиных намерений и всю дорогу болтала, держась, однако, на всякий случай, так, чтобы между ней и розгой все время находился я.

Это была первая за много месяцев ночь, когда я спал крепко, а проснулся рано и с хорошим настроением. Справедливости ради следует заметить, что еще не было случая, чтобы мне плохо спалось на сеновале после ужина из парного молока с горячими лепешками. Но тогда я не думал о парном молоке. Всему виной, несомненно, была таинственная яма в дальнем уголке луга.

Я разыскал на чердаке старые брюки и рубаху с заплатами на локтях, закатал брючины повыше, чтобы не вымочить в росе, и потихоньку ушел на луг. Уходя я слышал, как тетя Клава встает и идет к корове, стараясь не греметь подойником, чтобы не разбудить меня.

Солнце только-только проклюнулось на востоке, и полосы тумана заволновались, забегали прозрачными струями, опускаясь на траву капельками росы. Трава была высокая, штанины все равно промокли, так что можно было не обращать на росу внимания и идти прямиком, чувствуя, как постукивают по ногам головки ромашек.

Минут двадцать я разыскивал вчерашнее место. Наконец, нашел, отвалил камень и заглянул в отверстие. При ярком утреннем свете (солнце уже совсем поднялось), дыра потеряла почти всю свою таинственность, но когда я, собравшись с духом, лег в росу и, заслонив головой утро, заглянул в самое сердце Земли, меня снова охватило вчерашнее настроение. Темный глаз качался и кивал, а воздух был совершенно не таким, как наверху, но все равно замечательно вкусным.

Я немного пожаловался на свои трудности. Глаз посмотрел на меня испытующе, и мне стало ясно, что глупости все это, плоды расстроенного воображения, сам понавешал собак на правых и виноватых, и вообще, Валерка правду говорил, что все пройдет. Уже прошло.

Темный глаз блеснул чуть ярче, задрожал, я вдруг понял, что делать мне здесь больше нечего, и поднял голову.

В двух шагах от меня стояла Надя и задумчиво вычерчивала ногой узор.

- Я знала, что вы тут будете, - сказала она, - что придете досматривать. Пойдемте, а то бабушка вас ищет.

- А ты, что, каждый день сюда ходишь? - спросил я, - оглядывая свой костюм. Следы преступления были налицо: и штаны, и рубаха безнадежно вымокли.

- Не-а... Ну, зачем каждый день? Каждый день и так хорошо. Туда глядеть нужно, чтобы разобидеться.

- А зимой как же? Засыплет дырку снегом...

Надя на секунду задумалась, потом тряхнула головой и сказала:

- Я раскопаю. Или весны дождусь. И потом, зима еще когда будет!.. Давайте, лучше домой скорее, а то бабушка сердиться станет.

- Наперегонки? - предложил я, выставив босую ногу.

- Подушку забыла, - сообщила Надя.

- Ничего, ты сена охапочку возьми.

Разумеется, Надя обогнала меня, но зато от сена не осталось и следа.

- У вас пузо крепко сидит, а мне руками надо махать, вот сено и не держится, - объяснила Надя. - Мы с вами потом перебегаем, чтобы честно.

- Ладно, согласился я.

Уже около дома, когда мы степенно шли по деревне, Надя вдруг остановилась, приподнялась на цыпочки и доверительно прошептала: