Тёмный Империум

Но в таком случае ему придется остаться с Кроном, не-люминеном Кроном, который при помощи молний сумел победить чемпиона безумных богов. Он точно не был обычным канониром. Слуга Императора? Натан почему-то так не считал. Со своим пылающим алым глазом он походил на слетевшую с каменного парапета горгулью. Возможно, он прятался среди толпы безликих людей, путешествуя от мира к миру. Лучшего укрытия нельзя было и представить. От любых опасностей его охраняла потрясающая боевая мощь имперского военного корабля. В конечном итоге, что Натан бы не думал, Крон спас ему жизнь, и теперь он был перед ним в долгу. Он хотел было сказать об этом, но Крон лишь отмахнулся в ответ.

— Не слишком радуйся, братишка. Мне пришлось чинить твой глаз подручными средствами. Боюсь, получилось совсем ужасно. Сними повязку и скажи, видишь ли ты что-либо.

Натан понял, что его ждет, даже раньше, чем его пальцы потерли холодную сталь вокруг глаза. Линза была твёрдой и слегка выпуклой на ощупь. На нём были, полученные в первом же бою в составе Имперского Флота и теперь закрытые металлом, шрамы, но видел он отлично. Натан вздрогнул, вспомнив странное поведение Крона после драки с Кендриксоном, когда тот отчаянно пытался избавиться от нерабочего бионического глаза.

— Крон? — начал Натан. — Кто ты на самом деле?

Крон фыркнул.

— Князек, украденный бродягами.

— Только не начинай.

— Прекрасно, тогда скажем другими словами, братишка… Меж звёзд идите, к славе верной…

Капкан Мэттью Фаррер

Переводчик: Sidecrawler 

Город обступал язву, и язва разъедала город. У города, у этой утончённой россыпи строений, открыто раскинувшейся по пыльным зелёным холмам, не было имени. Он был уникальной диковиной этого мира: город сизо-серых стен, которые, казалось, просто вытекали вверх из-под земли, их гладкие очертания и пологие склоны заставляли взгляд безуспешно искать хоть какие-то отметины инструментов или следы отделки. Простота очертаний и сложность деталей, словно неотделанная горная порода, выступающая из земли. Но дикие скалы никогда бы не смогли образовать эту изящную мандалу улиц и дорожек, сбегающих по склону холма столь изысканным узором, что можно было смотреть на него часами, прежде чем приходило понимание, насколько большое удовольствие это доставляет.

Даже та грубость, с которой язва прорвала сердце города, не испортила красоту его застройки. Пока ещё не испортила. Несмотря на выбоины в стенах зданий, на задымлённые улицы и разбросанные повсюду трупы, несмотря на какую-то невидимую силу, от которой чахли трава и деревья и умолкал звон насекомых, это место ещё хранило обрывки своей красоты. Пока ещё хранило.

Город не нуждался в названии. Когда носившиеся на своих свирепых драконах по степям и прериям экзодиты говорили о нём, им не требовалось называть его каким-то именем. Каждый и так понимал, о чём идёт речь. Хоть они и были расой воинов, племенем наездников и охотников, их язык оставался плавной мелодичной речью эльдар, и они могли говорить о единственном маленьком городке своей планеты, о его летописцах, художниках и провидцах, не испытывая нужды в названии.

Язва — другое дело. Она торчала из земли, словно голова злого великана, закопанного по плечи. Контрфорсы выпячивались из её стен, словно натянутые сухожилия на шее запрокинутой в крике головы. Разинутая пасть ворот из чёрного железа, идиотский блеск стальных шипов с парапетов и ниш. Их воткнули туда не ради обороны. Язва хищно и угрожающе нависала над местностью, отвергая даже самую мысль о возможности нападения. Шипы предназначались для демонстрации жестокости, для казней и выставлении напоказ казнённых. Язва строилась не ради покорения, но ради наслаждения покорением.

Она росла. Точки на просторах прерий превращались в небольшие группы фигурок, придвигались ближе, сливаясь воедино. Процессия текла по улицам, забитым зловонием смерти, наблюдая, как разбираются здания и перекапывается под ними земля ради того, чтобы добыть ещё камня для язвы. В её стенах ещё были грубые заплаты и зияющие пустоты там, где будут добавлены новые помещения и флигели. Процессия — фигуры в доспехах, сжимающие цепи, и тонкие, скрытые плащами силуэты, согнувшиеся под тяжестью этих цепей, — шла мимо толп рабов, которые, плача и стеная, надрывались в пыли, глядя как скверна карабкается вверх, растёт всё выше и выше благодаря их труду.

У города не было названия, но оно было у язвы. В языке эльдар не было слова для этого красно-чёрного каменного копья, разъедающего город изнутри подобно раку, но зато оно было в отрывистом лающем языке тех, кто был когда-то человеком, а сейчас всё сильнее подгонял строющих его рабов. Язва звалась Кафедральный собор Пятого благословения, и в его мрачном, скрытом глубоко под землёй сердце хозяин собора вёл службу.