Тёмный исток

Услышав это, я затаил дыхание, боясь пошевелиться. Тема, которую упомянул Мекет, была непросто скользкой. Она считалась опасной и грозила серьезными неприятностями. Нам обоим. О чем не в последнюю очередь свидетельствовал громкий стон, долетевший до стола со стороны дверей, где по-прежнему отирался старый дворецкий Деймос.

— Динальт! — мгновенно вспыхнула Диана, сверля его негодующим взглядом. — Выбирайте выражения!

И только Орра сохранил ничем непробиваемое спокойствие.

— Вам повезло, мистер Динальт, — сказал он, — что я — человек широких взглядов и довольно легко прощаю… человеческую глупость…

— И вправду повезло, — вставил Мекет.

Но Орра продолжал, будто его и не перебивали:

— …а также помню каждое ваше слово, сказанное об этом деле.

— Серьезно? Уй!.. — усмехнулся братец, заставив меня наступить ему на ногу.

— Можете мне поверить, — заверил нас его светлость. — Как поверьте и в то, что я не понаслышке знаю, что такое классовое неравенство и каким дамокловым мечом оно висит над некоторыми знатными семействами нашей планеты. За свою уже достаточно долгую жизнь, я повидал немало столкновений, а в кое-каких имел несчастье даже поучаствовать, и, будьте уверены, сделал все, чтобы при моем правлении подобное не повторялось. Что до «слов и взглядов», которыми, как вы утверждаете, вас здесь впервые встретили, смею заметить, причина была весомой. Должен ли я напоминать вам, в чем она заключалась?

Мы все в этот момент жутко напряглись. Особенно Диана, вцепившаяся пальцами в края накрахмаленной скатерти.

— Тайна смерти моей жены заставила меня броситься в объятья сыщиков всех мастей. От официальных следователей, до вольных наемников, вроде вас, мой друг. Так вот ни один из них не проявил к этому делу большего неуважения, чем вы, когда во всеуслышание объявили, будто Мирея поплатилась жизнью за свое ведовское искусство. Вы обвинили ее в поклонении лейрам, что в наших краях равносильно бесчестию!

Не поверив ушам своим, я открыл от изумления рот и, обернувшись к брату, надеялся прочесть на его лице хоть какое-то желание оправдаться. Но тот лишь опустил свой мрачный взгляд в чашку и не видел, каким глубочайшим презрением, волна за волной, окатывала его Диана.

— Если бы я слышал это своими ушами, — меж тем продолжал говорить Орра спокойно, — то немедленно отдал бы приказ казнить вас на месте. К счастью, вам хватило ума исчезнуть прежде, чем мне были переданы эти слова.

Мекет был не трус и взгляд лорда Орры встретил с гордо поднятой головой.

— Мне жаль, — сказал он. — Я не стану искать оправданий. Но и отрицать того факта, что я был прав, тоже не буду.

— Да как вы смеете! — выпалила Диана. — Ведь я доверяла вам, Динальт!

Заглянув ей в глаза, он только повторил:

— Мне правда очень жаль. Как и за то, что вообще взялся за это дело. В ту пору я еще скрывался от куатов и лучше бы продолжал сидеть, не высовываясь…

— Я это знаю, — неожиданно ответил его светлость. — Как знаю и о том, чего вам это в итоге стоило.

Удивленно воззрившись на отца, Диана осведомилась:

— Интересно, и чего же?

Однако, к моему разочарованию, Орра не посчитал нужным удовлетворять ее любопытство.

— Предстоит выяснить, — сказал он, внезапно проницательно посмотрев на меня. А потом махнул рукой, отсылая всех прочь: — Аудиенция окончена. Убирайтесь.

Под бдительным взором Деймоса, мы трое вышли в коридор, где, кроме величественных портретов предков Орра на стенах, не было никого.

— Какая же вы все-таки скотина, Мекет Динальт! — заявила Диана, едва двери столовой сомкнулись за нами.

— Я никогда этого и не отрицал, — буркнул Мекет, поглядев на девушку исподлобья.

Размахнувшись, она вдруг со всей силы влепила ему звонкую пощечину.

— Заслужил, — мстительно проговорил я.

Брат и не спорил.

— На самом деле я заслужил много больше, — сказал он, посмотрев уже на меня.

— Вы забыли свое место, Динальт! — желчно проговорила Диана, по-прежнему желая испепелить его взглядом на месте. — Ведь только такое отношение вы и способны понять, верно? Вам постоянно нужно напоминать о том, каким ничтожеством вы являетесь!

— Все верно, миледи. Я — ничтожество, на которое не взглянет ни одна благородная дама. Но уже двадцать лет как смирился с этим и живу, как умею.

— И это что-то должно означать?

— Должно. Но будь ты хоть вполовину столь же сообразительной, как твой отец, поняла бы это без вопросов. — Резко развернувшись, Мекет стремительно понесся вон из замка, на ходу бросив в мою сторону: — Как только вволю наворкуешься, жду тебя на корабле, Мозголом. Я уже сыт по горло этими гребаными розами, замком и его обитателями. Пора и честь знать.

Он ушел. А я остался один на один с Дианой и не знал, как себя дальше вести. Мастерски обуздав свое раздражение, она отвернулась к окну и долго разглядывала открывавшиеся за ним просторы, пока я не решился произнести:

— Он успокоится. Ему только нужно немного времени и все будет как прежде.

— Меня это не волнует, — отрезала Диана. — Пусть хоть лопнет от злости, я не собираюсь прощать ему такое вопиющее неуважение к моему отцу и к памяти моей матери!