Тёмный исток

Сама леди Орра, занимавшая место по другую сторону от меня, отнеслась к появлению шаманки более благосклонно. Хотя не сказать, чтоб уж совсем радушно, однако в ее поведении скованность, которую порождала нежданная пассажирка, чувствовалась наименее сильно. В чем, как мне кажется, можно было проследить определенную логику, учитывая общеизвестную склонность аристократов не выставлять истинные чувства напоказ. Как и положено благовоспитанной барышне из высшего общества, Диана была учтива, однако близко к себе ее не подпускала. Она как будто, и сама еще до конца не определилась, правильно ли поступила, поддержав мое стремление вытащить раненую старуху из лап фебов.

Тем временем «Ртуть» с легкостью пронзала плотные слои атмосферы, снижаясь по спирали, словно легкое перышко, подхваченное ветром. Порт столицы Тетисс, города Арк, готовился распахнуть для нас свои объятья.

Я постукивал себя пальцами по колену, отстраненно думая о том, что неплохо было бы полюбоваться на знаменитый город с высоты птичьего полета и оценить великолепие открывшихся видов, но что-то мешало мне встать и подойти к иллюминатору. И этим чем-то, а вернее — кем-то, была соседка, занимавшая кресло слева и большую часть моих мыслей.

— Ты слишком громко думаешь, — вдруг заявила огианка, чуть склонив голову набок. — Я чувствую, что тебя мучают вопросы. Они носятся в твоей голове, как угорелые. Задай их. Или утихомирь. Ты мешаешь мне самоисцеляться.

Ее слова меня удивили, побудив спросить:

— Любите хозяйничать в чужой голове?

— Мне это ни к чему, — откликнулась она. — Все вы люди ведете себя одинаково, когда что-то сильно вас беспокоит.

— С чего вы взяли, будто меня что-то беспокоит?

Не уверен, но шаманка, кажется, усмехнулась.

— Когда я рядом, по-другому не бывает.

Я рассмеялся, хотя, признаюсь, мне было совершенно не до смеха. Всегда неприятно, когда предмет твоих переживаний перестает быть секретом для собеседника. И вдвойне гадко, когда даже самые сокровенные мысли становятся достоянием гласности. Хуже этого я, пожалуй, придумать не мог, и отчасти поэтому питал сильную страсть к психическим способностям лейров. Ни впечатляющее перемещение предметов усилием воли, ни инфернальное умение заставлять вещи самовоспламеняться и прочие выкрутасы в том же духе не могли сравниться с возможностью беспрепятственно проникать в чужой разум, подчинять его себе и управлять им. Именно это делало древних повелителей Тени такими опасными. И именно этим навыком, способным так же оградить меня от ментального проникновения извне, я всегда хотел обладать.

— Мне кажется, вы неправы, — наконец резюмировал я.

Какое-то мгновение шаманка продолжала пристально разглядывать меня. Затем произнесла:

— А я думаю, что права. Иначе зачем ты так старался спасти меня из лап головорезов-курсу?

— Спонтанное проявление альтруизма? — пожал я плечами, самому себе не веря. — У меня не было какого-то хитрого плана.

— Лжешь! — резко выпалила старуха, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. — Мы, огиане, такие вещи нутром чуем. Пусть от природы и не столь наделены всевластием Теней, как лейры, все же и на нашу долю кое-что досталось…

— На вашем месте, я не стал бы говорить об этом при моем брате. У него, скажем так, пунктик на тему лейров. Не уверен, что понимаю, откуда ноги растут, но Мекет терпеть не может, когда в его присутствии упоминается хоть что-то имеющее отношение к Теням.

— О! — только и сказала она, продолжая сверлить меня слабо просвечивающим сквозь дыхательную маску тяжелым взглядом. На секунду обратив лицо к затылку моего братца, прибавила: — Он многое знает о Тенях. Но, кажется, боится, куда эти знания могут его завести. Потому-то и держит тебя в ежовых рукавицах.

— В чем, в чем? — переспросил я.

Однако объяснять что-либо шаманка не стала. Отвернулась, погрузившись в гнетущее молчание. Возможно, поняла, что тем самым лишь все усугубляет. А, может быть, просто решила подыграть, — к сожалению, сказать с уверенностью на тот момент я был еще не способен, отчего многое упустил. Единственное, что огианка обронила напоследок, было:

— Напрасно ты так рьяно лезешь в это дело. Думаешь, это очередная авантюра, которая никакого отношения к тебе не имеет? Ты ошибаешься.

От этих слов мне стало неприятно, но я решил не заострять на них внимания. Я сказал:

— Вы не сказали мне своего имени.

Она усмехнулась:

— Потому что ты его не спрашивал. Но если тебе это так интересно, меня зовут Тассия Руэ.

— Я — Риши, — ответил я.

— Риши? — переспросила шаманка. — Хм. Очень необычное имя для человека.

— Почему?

— Так звали одно мифическое существо на Параксе, легенду о котором сейчас не принято вспоминать.

— И отчего так? — спросил я.

Но шаманка, почему-то, отвечать на этот вопрос отказалась, внезапно погрузившись в созерцательное молчание, чем несказанно меня удивила. Ладно, решил я, не хочет говорить об этом, зайдем с другой стороны:

— Как вам удалось выжить? В прошлый раз, я имею в виду. Ведь я же видел, что вы были мертвы! Не могли не быть! Не было пульса, да и рана, нанесенная фебами была посерьезней нынешней.