Тёмный Лорд

— Так-так-так… — приблизившись, навис над нарушителями профессор Пепелет. — Вижу, столь любимый уважаемым директором орден считает для себя игру в мяч, или чем вы там развлекались, делом более важным, нежели посещение занятий. Профессору Бронте будет весьма интересно узнать о таком выборе. Пока же лишаю всех членов ордена с моего курса четырёх баллов из их аттестатов. Дисциплина остаётся для ученика ничуть не менее важным качеством, чем вызубренное содержание учебников.

Мальчики из ордена вперились в Битали ненавидящим взглядом. Кро ответил широкой, дружелюбной улыбкой.

— Теперь они догадаются, откуда у тебя учебники, — заёрзал на стуле недоморф.

— Зато мы выиграем пари, — утешил его Кро.

— Потерянное для занятия время придётся компенсировать за счёт вашего обеда, — мстительно подвёл итог опозданию учитель и взмахнул палочкой, опять нацелив его на классный журнал. Тот зашелестел и резко увеличился в размерах почти в пять раз, а профессор произнёс: — Мегализация, равно как и микролизация являются простейшими для изучения приёмами изменения предметов. При этом остаётся неизменной как структура, так и прочностные качества объекта воздействия. Правда, не следует забывать о повышенной ломкости сильно увеличенных предметов и возросшей их массе. Иголка, увеличенная в тысячу раз, уйдёт в пол под действием собственного веса, а соломинка просто сломается. Во избежание поломок и травм ограничим силу воздействия пятикратным ростом и последующим уменьшением. Опорное слово: «Трунио». Воздействие производится по плавной нарастающей, начиная со второй половины слова. Мысленно, эмоционально, всей своей внутренней силой вы как бы надуваете предмет воздействия.

— Трунио!!! — не дожидаясь разрешения, запели сразу несколько голосов.

Кро слишком поздно осознал опасность и не успел уклониться от воздействия. Он вдруг ощутил резкую боль в рёбрах, в раздавшуюся грудь со свистом ворвался воздух, в животе тоже что-то забурлило. Он крепко ударился головой о потолок, ощутил боль в шее, в ногах, у локтя, под мышками — везде. Перед глазами заплясали синие искорки, а весь прочий мир заволокло серой пеленой.

Память об этой всеобъемлющей боли осталась в теле даже тогда, когда он понял, что может нормально дышать, ничто не давит ему на голову и не упирается в коленки. Поэтому Битали некоторое время опасался открывать глаза. Однако витающие вокруг резкие, кисло-сладкие запахи вынудили мальчика проявить любопытство. Он слегка приподнял одно веко — и тут же распахнул глаза, поняв, что валяется в лесу!

— Куда они меня?! — попытался вскочить Кро, но к нему тут же спорхнули от цветущей сирени несколько бабочек, взмахнули крыльями, и мальчик откинулся обратно на травяную кочку, преисполнившись покоя и умиления.

— Проснулся, лишенюшка наш? — выбрался откуда-то из-под куста одетый в белый халат пузатенький бородач с седыми лохмами и большими розовыми ладонями.

— Где я? — повернув к нему голову, слабо простонал Битали.

— Знамо где, малыш. В целительной, где ж ещё? Тебя, сказывают, ненароком заклинанием задело, на уроке магическом. Голову маненько зашибли, ободрали сильно местами, покололи, но сломать ничего не поломали. Ссадины я уж заговорил, ныне поспишь ещё чуток, да токмо крепче после сего станешь.

— Давно я здесь лежу?

— Да уж с четверть часа будет, лишенюшка. Времени у тебя ещё много. Пока сей урок закончится, пока обед минует. А там, глядишь, к началу занятия к пострелятам прочим побежишь.

— Почему мы в лесу?

— Дык, природа, лишенюшка, знамо дело, сама собою всякому силу и радость даёт. Радует, исцеляет, душу каждую освежает. Все мы из лесных чащоб зародились, всё нам тут к удовольствию.

И куст цветущий, и трава-мурава, и бабочка красочная, и птичек щебетанье…

— И дождь, и ветер, и тигр за кустом, и змея под корягой, — тихо добавил Битали.

— Ишь, сколь быстро тебя освежило, — обрадовался бородач. — Коли шутишь, так оно к поправке, стало быть, близко. Отдыхай… — Он повёл ладонью, сладко пахнущей лавандой, перед лицом мальчика, и у того сами собой сомкнулись веки.

Проснулся Битали и вправду посвежевшим. Вместо бородача одежду ему выдала хрупкая малышка, старательно отводившая взгляд. Небрежным движением руки она стёрла сирень, траву, бабочек и щебетание, и сама пропала вместе с лечебным мороком, оставив мальчика одеваться в сумрачном, хотя и тёплом подземелье без окон. В помещении угадывалось десятка четыре широких постелей, над тремя из которых колыхались цветастыми мыльными пузырями непонятные снаружи мороки. Ещё в целительной имелась дверь — самая настоящая, обитая тонкой рейкой, с двумя петлями и одной ручкой. Кро уже начал забывать, что это такое.

По коридору он добрался до ближайшей лестницы, поднялся на пару витков, остановился, присматриваясь к стене. Так и есть! В этом месте, если приглядеться, удавалось разглядеть царапины неудачливых чародеев, неверно использовавших заклинание прохождения.

— Угадал! — вслух похвалил себя Битали, и уже без опаски выпрыгнул на вялую траву замкового двора.