Тёмный мир

Во главе женщин я заметил две фигуры. Одна из них — Арле. Рядом с ней на большом белом коне скакала женщина, чьи гигантские формы я не мог спутать даже на таком большом расстоянии. Фрейдис пришпоривала коня, как валькирия, рвущаяся в битву!

Фрейдис, Арле и женщины леса!

Смех Ллорина не скрыл его возбуждения.

— Наконец-то они попались нам, Бонд! — вскричал он, и кулак его крепче сжал поводья. — Наши женщины скачут по пятам, а мы атакуем с флангов. Мы сотрем их в порошок! Пусть бог поможет мне, и оборотень будет с ними!

— Тогда скачи, — резко сказал я. — Хватит болтовни! Скачи и сокруши их! Не пускай их в Кэр!

С этими словами я пришпорил лошадь, и низко пригнувшись к ее гриве, с быстротой ветра понесся к черной горе впереди меня. Понимал ли Ллорин, насколько убийственным было то поручение, которое я дал ему? Матолча ему, может быть, и удастся убить, также, как и Медею. Но если со стражниками Совета скакала и Эдейри, и если она хоть на секунду сняла бы капюшон со своего лица — ни меч, ни пуля не спасли бы уже лесных жителей!

И, тем не менее, все это займет у них время. А если ряды лесных жителей здорово поредеют, то тем лучше для меня. Я посчитаюсь с Эдейри так, как найду нужным, когда наступит срок.

Впереди возвышались черные колонны. Позади меня раздались крики и послышалась ружейная пальба, но холм скрыл от меня развернувшиеся события.

Спрыгнув с лошади, я остановился между колоннами. Сверху чудовищно возвышался Кэр — олицетворение того зла, которое раскинулось по всему Темному Миру.

В нем жил мой враг — Ллур!

В руке у меня все еще был меч, который я взял у одного из лесных жителей, но было сомнительно, что он может пригодиться внутри Кэра. Прежде, чем сделать первый шаг, я убедился, что оружие надежно укреплено на поясе.

Завеса сверкала и переливалась передо мной, как радуга. Я сделал шаг сквозь нее.

Примерно двадцать шагов было совсем темно. Затем появился свет. Это был свет, который можно видеть высоко в горах — ослепительно яркий и сверкающий. Я стоял, не двигаясь, и ждал. Постепенно свет стал мигать с определенной периодичностью, вырисовывая в воздухе морозные арабески. Но это был не холод. Меня окружала тропическая жара.

Сверкающие снежинки подплыли ко мне. Они опустились на лицо и руки, прошли сквозь одежду и впитались в кожу. Они не причиняли вреда. Наоборот, мое тело жадно впитывало этот пронизывающий снежный шторм энергии. Прилив жизненных сил прокатился по моим жилам.

На белом фоне показались три серые тени. Две высокие и одна маленькая, легкая, как тень ребенка. Я узнал их.

Затем раздался голос Матолча:

— Убей его. Сейчас.

И ответ Медеи:

— Нет, ему не надо умирать. Он не должен...

— Нет, должен! — проревел Матолч.

Тонкий голосок Эдейри присоединился к этому реву:

— Он опасен, Медея, и поэтому должен умереть. А убить его можно только на алтаре Ллура, потому что он ему посвящен.

— Ему не надо умирать, — упрямо ответила Медея. — Если сделать его безвредным и безоружным, то пусть живет.

— Как? — спросила Эдейри.

Вместо ответа ведьма в алом сделала шаг вперед из слепящего молочного сияния.

Больше уже не тень и не серая масса, Медея, ведьма Колхиса, стояла передо мной. Ее темные волосы ниспадали до колен. Томный взгляд непонимающе уперся в меня.

Моя рука потянулась к ножнам... но не смогла ничего сделать. Я не мог пошевельнуться. Еще быстрее закружились снежинки, предательски пропитывая все тело.

Позади Медеи склонились две тонкие тени.

— Власть Ллура держит его, — прошептала Эдейри. — Но Ганелон силен, Медея. Если он сокрушит эти силы, мы погибли.

— Но к тому времени у него не будет никакого оружия, — сказала Медея и улыбнулась мне.

Теперь я действительно понял ту опасность, которая мне грозила. Мой стальной меч легко мог пронзить горло Медеи, и я от всей души жалел, что не сделал этого раньше.

Я вдруг вспомнил, в чем заключалась сила Медеи. Это была особая мутация, которая отличала ее от остальных. Та самая, из-за которой ее вынуждены были называть вампиром. Я вспомнил ее жертвы — стражники с мертвыми глазами, рабы Замка — костюмы, а не люди. Живые мертвецы, с вытянутой из них душой и жизненной силой.

Руки ее обвились вокруг моей шеи. Ее губы потянулись к моим.

В руке она держала свой черный жезл. Она дотронулась им до моей головы, и мягкий шок, отнюдь неприятный, пробежал по моему черепу. Я знал, что это обычный проводник, и безумный смех потряс меня при виде этого оружия.

Волшебство здесь было ни при чем. Это была наука, высокоразвитая наука, годная только для тех, кто был ей выучен, для мутантов. Медея питалась энергией, но не путем волшебства. Я слишком часто видел, как используется этот жезл, чтобы не знать этого.

Жезл открывал замкнутые схемы мозга и, высвобождая его энергию, передавал жизненную силу Медее!

Снежинки закружились быстрее, они укрывали нас своей сверкающей пеленой. Эдейри и Матолч тоже не были больше серыми тенями. В разноцветных плащах карлица и стройный ухмыляющихся оборотень стояли неподалеку и наблюдали.