Тёмный Принц

   - Ах! - проворчал Царь. - Она старая дура. Походила вокруг кровати мальчишки, притворяясь, что говорит с духами. Но, в конце концов, ничего мне сказать не смогла.

   - Но что-то же сказала?

   - Она сказала, что душа мальчишки не в Македонии. В Аиде ее тоже нет. Скажи теперь, как это может быть правдой. Он исчез не раньше, чем полдня назад. Даже если его унес гигантский орел, он все равно был бы еще в Македонии в тот момент, когда она это говорила. Старая дряхлая карга! Но могу тебе сказать, она была в ужасе. Она дрожала, когда входила в его спальню.

   - Тебе надо отдохнуть, - посоветовал Парменион. - Иди в постель. Отправь за одной из своих жен.

   - Это последнее, что мне сейчас нужно, друг. Они с трудом сдерживают ликование в своих глазах. Мой сын и наследник пропал и возможно мертв. Они только и думают, как бы раздвинуть ноги и наделить меня новым. Нет. Я не стану отдыхать, пока не откроется правда.

   Аттал зашел в тронный зал и поклонился. - Один раб пропал, государь, - сказал он с пепельно-серым лицом. - Некто Лолон, изготовитель сандалий из Метоны.

   - Что о нем известно? - спросил Парменион, стараясь сохранять невозмутимый вид.

   - Я выкупил его у пелагонийского командира несколько месяцев назад. Хороший был работник. Остальные рабы говорят, что он был тихим человеком, себе на уме. Больше мне ничего не известно.

   - Что он делал в комнате моего сына? - вспылил Филипп. - Должна же быть причина.

   - Он говорил Мелиссе - одной из моих девушек-рабынь - что у него была семья в Метоне. Его детей распотрошили, а жену увели в плен. - Аттал прочистил горло и тяжело сглотнул. - Думаю, он желал отомстить.

   Филипп вскочил с трона. - У него должны были быть сообщники - иначе где тогда ребенок? Сколько других метонийцев ты привел во дворец?

   - Ни одного, государь. Я и не знал, что он метониец, клянусь!

   - Аттал не виноват, государь, - сказал Парменион. - Мы штурмовали много городов и наводнили страну рабами. Вот почему цена за одного человека сорок драхм, а не двести, как было всего три года назад. Почти что у каждого раба в Пелле есть причина тебя возненавидеть.

   - Мне нет дела до их ненависти! - рявкнул Филипп. - Но ты прав, Парменион, Аттал невиновен. - Повернувшись к своему телохранителю, он похлопал мужчину по плечу. - Прости мой гнев, друг.

   - Здесь не за что просить прощения, государь, - ответил Аттал, кланяясь.

   Позже, когда Парменион сидел в одном из более сорока дворцовых покоев для гостей, к нему зашел Аттал. - Почему ты заступился за меня? - поинтересовался он. - Я не твой друг - и не стремлюсь им стать.

   Парменион взглянул в его холодные глаза, ища напряжение в них и в морщинках его топорного лица, в мрачной линии его почти безгубого рта. - Это не вопрос дружбы, Аттал, - произнес он, - а скорее верности. Теперь же мне не по душе твое общество, и если тебе больше нечего сказать, то будь добр, оставь меня в покое.

   Но тот не уходил. Пройдя глубже в комнату, он сел в кресло с высокой спинкой, налил себе кубок разбавленного водой вина и стал его медленно отпивать. - Это хорошо, - сказал он. - Думаешь, история со звездами имеет значение?

   - Не знаю, - признал Спартанец, - но намереваюсь выяснить.

   - И как ты это сделаешь?

   - Когда я впервые прибыл в Македонию, то встретил мага - человека великой силы. Я разыщу его. Если здесь замешано чародейство, то он узнает о нем - и о его источнике.

   - И где ты найдешь этого... человека магии?

   - Сидя на камне, - ответил Спартанец.

  

  

  

Империя Македон

      

   Александр открыл глаза и задрожал, чувствуя холодную почву под своим промокшим от дождя телом. Он падал, кричащий и потерянный, через наполненное звездами небо, теряя сознание, когда яркие всполохи и мириады всевозможных цветов проносились у него перед глазами. Теперь цвета исчезли, и остались только пронзающий до костей холод да темная ночь в горах.

   Он уже собрался двинуться вперед, как вдруг услышал голоса и инстинктивно пригнулся и стал следить за темной рощей, откуда доносились эти голоса.

   - Клянусь тебе, государь, дитя здесь. Заклинание забрало его и принесло в эти горы. Я предупреждал тебя, что он не обязательно попадет прямо в эту точку. Но он должен быть всего в сотне шагов в любом направлении отсюда.

   - Найди его - или я скормлю твое сердце Пожирателям.

   Александр снова вздрогнул - но на этот раз не от холода. Второй голос был в точности как у его отца, только глубже, а тон был более презрительным. Он еще не мог видеть говоривших, но они приближались. Рядом были заросли, и ребенок скользнул туда, прижимаясь голым телом к земле.

   Пляшущий свет множества факелов замерцал меж деревьев, и Александр увидел вышедшего к склону человека с золотым глазом, подле него шел жрец в темном балахоне. За ним двигался отряд воинов с факелами в руках, прочесывающих местность, ищущих, раздвигая ветви древками длинных копий.