Тёмными тропами

— Ну, во-первых, с каждой делюги* (уголовное преступление — жаргон) мы должны уделять десять процентов прибыли на «общее». Эти монеты уйдут на взятки страже и вообще на помощь тем из гильдии, кто попался на глаза страже, а так же на нужды самой гильдии. Во-вторых, еще десять процентов уходят на «черное» но это уже не обязательно, а по возможности, то есть решаем мы сами делиться или нет. Уделять на «черное»— это помогать тем из гильдии кто уже сидит в казематах стражи, как я понял еда, алкоголь, различные дурманы, все это легко курсирует с воли к арестантам, но выливается в достаточно звонкую монету.

— Ну а взамен что? Ранее ты планировал чему нибудь обучиться у мастеров этой гильдии это возможно?

— Да такая возможность есть, у них довольно серьезная организация. Но в данный момент они будут смотреть на наши действия, по факту мы еще не вступили в гильдию. Нам разрешено работать на территории порта и нижнего города, но не по крупному. Один из тех парней, что связывались со мной, объяснил, как его найти. У него для нас есть работа, но я пока не дал однозначного ответа, отмазавшись тем, что на момент разговора на мне висело посмертное ослабление после возрождения.

— Тот, кто предложил тебе работу кто он в этой гильдии?

— Я так понял он один из нескольких людей, что «смотрят» за малым портом и низинным городом.

Пока мы обсуждали гильдию, к нам присоединились Талли и Ария. Поздоровавшись со мной, они присели за наш столик.

— Ладно, с гильдией воров все ясно подумаем, как нам поступить. По дороге я слышал, что в городе нынче не спокойно это правда?

Гелло поморщился — Не чего серьезного, если не распространятся о том, с какими силами, мы имели дело в Равервуде. По городу прошла волна арестов, даже несколько боев было. Оказалось что Тарфорд не такой уж и спокойный город. Лангис наверняка имел к этому прямое отношение. Надеюсь, этот урод подавится той силой что получил, принеся нас в жертву вместе со своим прихлебателем хваргом.

— Не подавиться, он мертв.

Все трое тут же уставились на меня заинтересованные этой новостью.

— Дело в том, что после вашей смерти существо, которое пытались засунуть в тело дриады сектанты, пробудилось. Лангис и старик целитель погибли сразу. Заклятье, удерживающее меня на полу, перестало действовать, и я напал на Дарта заколов его тем самым ритуальным ножом.

Талли перебила, не дав мне закончить. — Но как ты выбрался оттуда? У тебя восьмой уровень ты явно не умер, но там же было полно нежити в деревне, да и если монстр пробудился, он врятли был добрым, раз сразу же убил призывающих его сектантов.

— Так-то оно так, но меня, по-видимому, спасло то, что я убил Дарта именно ритуальным ножом. Как выразилась Атанат повелительница чумы — это так зовут то существо, я единственный кто принес ей жертву без личной выгоды. Она предложила мне свое покровительство, и я согласился, это был единственный вариант выйти оттуда живым.

— Так эта Атанат она что бог?

— Нет скорее какой-то очень сильный демон. Я выполнил несколько заданий для нее и в Равервуде теперь гораздо опасней, чем было до этого. Неписи бегут из обжитых мест сплошным потоком сам видел один такой караван по дороге в город.

Ребята требовали подробностей, и я почти час им все детально рассказывал. Не забыв упомянуть о Расаишь и встречу с кланом Серебряный ветер заодно показал метку на руке, которая грозила мне проклятьем в случае отрицательной репутации с Атанат.

***

Отдохнув один день, я вернулся в ремесленный квартал и восстановился у мастера Герлота. Помимо работы все свободное время тратилось либо на тренировки во дворе у Гелло либо на охоту в ближайшем к городу лесу. Вместе с Арией мы добывали в лесу дичь, которая обеспечивала приток ингредиентов для вдруг решившего стать поваром Гелло. Кстати сказать, у него неплохо выходило готовить пищу, и он быстро прогрессировал обеспеченный травами и мясом.

Ария вполне справлялась на охоте и без меня, но я не мог упустить такой шанс заготовить побольше различных шкур для своей профессии. Добыча шкур позволила мне наконец разобраться с применением руны Хильгис. Поэкспериментировав с наложением руны на заячьи и косульи шкуры, я выяснил интересный момент. Шкуры обычного качества распадались в пыль почти в ста процентах случаев, добротные — примерно пятьдесят на пятьдесят, а редкие три из десяти за редким исключением. Те же из шкур, которые оставались целыми после наложения руны приобретали приставку осквернения к названию. У такой шкуры явно появлялись дополнительные свойства, но какие именно не смогла разглядеть даже Талли с ее прокаченным интеллектом.