Тёмными тропами

Крик пронёсся по коридорам многократно отражённый от стен и, повинуясь этому вою, вся плесень вокруг шевельнулась и ожила. Нет, она не атаковала меня и не несла вреда — она устремилась к сдувающемуся шару.

Словно живая синяя растительность пришла в движение, засветившись ярче прежнего, и чем больше она облепляла глазастого колобка, тем больше он светился…

— Иллисар! Сделай что нибудь, оно же меня сейчас сожрёт!!!

— Я не могу напрямую участвовать в вашей схватке, у меня нет для этого сил. Попробуй сбежать.

— Куда черти тебя дери?! Оно перекрывает вход в комнату!

Тем временем из коридора нахлынула целая волна синей субстанции. Ударив в спину «колобку» обтекла его и принялась нарастать и впитываться, еще больше увеличивая его тело пока он окончательно не закупорил собой проход. Теперь эту грузное существо больше не напоминало шар. Просто обесформленная гора плесени с кучей глаз и огромным ртом.

Завибрировав словно студень, существо издало звук похожий на тот, который издает подушка — пердушка. На этом моменте я все-таки засмеялся, всё происходящие навевало мысли, что я оказался в дурдоме.

Обделаться от страха я не мог, так как в данный момент являлся нежитью, зато истерично посмеялся от души. Так и встретил противника, встав в стойку с ножом и по идиотски улыбаясь.

Атаковала меня, кстати, не сама гора ожившей плесени, которая ворочалась в проходе, а мелкие колобки. Они словно гигантские бородавки вырастали прямо на теле существа и, отваливаясь, тут же находили меня злобными щелками глаз.

Сражение с плесенью выглядело так же глупо, как и сам монстр. Первый прыгнувший ко мне шар я размазал пинком по стенке постамента. Второй распорол вертикальным ударом ножа, третий на скорости врезался в меня, но оказался таким легким, что я почти не почувствовал толчка. Зато я понял, каково оружие врага.

Ударившийся об меня колобок примерно пятидесяти сантиметров в диаметре, не отлетел, похожие на волосы нити плесени удлинились и стали цепляться за одежду, очень быстро просаживая ее по прочности и разрушая. Мне удалось отодрать от себя шар и запустить им об ближайшую стену. При этом руки пострадали, несмотря на перчатки. Плесень успела сожрать часть моей кожи, если бы я мог чувствовать боль наверняка бы потерял сознание или выронил нож.

Отброшенный в стену шар в полете пропищал что-то вроде — Ой ёй ёй! — и лопнул встретившись с каменной преградой. Следующая группа пищащих на разные лады недомерков, заняла место погибших. В эту минуту я совершенно ясно понял, что в скором времени отправлюсь на перерождение.

И вправду тяжело просев по уровню живучести, спустя пару сотен вздохов я кое-как отбился от последнего врага из второй партии «бородавок». Комплект из оскверненной кожи Аша’арат окончательно превратился в лохмотья. Не давая мне не единого шанса на выживание, гора плесени, кряхтя и ворочаясь, вырвалась из дверного проёма и нависла надо мной. В попытке уклониться от боя с монстром отпрыгнул назад ближе к сундуку находящемуся за моей спиной.

Как только я упёрся задом в препятствие, под ногами что-то сухо щелкнуло, и я сверзился вниз, попав в ловушку, по-видимому, рассчитанную на вора, который попытается вскрыть сундук. Перед глазами мелькнула каменная кладка и через несколько секунд я жёстко приземлился.

Правая голень хрустнула, неестественно изогнувшись в сторону. Потуга, вытянув руки смягчить падение, провалилась, я не знал, что стало с руками, так как следом ударился грудью и лицом об пол. Боли не было, её заменой в теле нежити было чувство, которое просто невозможно описать на языке живых. Чувство дискомфорта и «неправильности» самые близкие по смыслу, но и на десять процентов не отображающие реальное положение вещей.

Восемь из десяти попавших в такую ловушку умерли бы сразу, не выдержав падения. Остальные скончались бы от ран и травм, пережив своих неудачливых товарищей совсем ненадолго. Но меня миновала такая судьба, по факту мои органы, да и всё тело больше не имели критических зон, которых была масса у живых. Травмы, отображаемые в интерфейсе, лишь ограничивали функционал тела, но не несли кровотечения или беспамятства. Неуклюже и судорожно дергаясь, используя по максимуму свою переломанную тушку, изо всех сил пытаясь отползти в сторону, я кое-как перевернулся на спину.

Прямо надо мной раздался рёв. Сумасшедшая губчатая масса не оставляла своих планов о расправе над искалеченным эльфом. Бросившись следом, плесневик застрял в узком не рассчитанным на такой объем массы отверстие. Тем не менее, способность изменять своё тело позволяла ему продвигаться дальше, без риска застрять окончательно.