Тёмными тропами

Значения изменились, заставив Люка молча дернуть уголком губ. Что ж… могло быть и хуже. Пусть не сабакк и не чистый сабакк, но надежда есть. Туз закрыл собой Мастера, и банк ушел на светлую сторону. Черная фигурка в доспехах неожиданно разделилась на две: доспех и человек. Человек распался пеплом, а доспех отошел Свету, как законный трофей. Люк молча положил его на ладонь, чувствуя неожиданную тяжесть, и горько покачал головой. От осознания того, что это все-таки произойдет, хотелось выть, но показать свою слабость… Нет. Он осторожно завернул крохотные доспехи в платок и спрятал за пазуху, туда, где билось сердце. Пусть согреется его теплом. Хотя бы сейчас. В такой момент никто не должен быть одинок.

– Люк… сними с меня маску… – хриплый шепот умирающего резанул слух. Скайуокер с болью смотрел на изуродованное лицо отца, слегка касаясь его щеки пальцами. Левой руки. Прикасаться протезом казалось кощунством и злобной насмешкой: слишком долго лежащий на полу человек был дроидом. Слишком долго его окружал мертвый металл. Не хотелось омрачить последние моменты даже такой вроде бы мелочью.

Вейдер слабо улыбнулся, его тело вздрогнуло и обмякло. Люк одним движением стер слезы и, наклонившись, поцеловал мертвеца в лоб.

– Скоро. Я обещаю. Ты сможешь. Я знаю.

Фигурка грела кожу напротив сердца, пока он нес с помощью Силы тело отца к шаттлу.

Погребальный костер горел ярко и жарко. Люк неподвижно смотрел на пламя, не обращая внимания на всеобщее веселье. В его душе царили грусть и ожидание. Неожиданно мягко засияло слева от него, и Люк понимающе усмехнулся в складки капюшона. Йода и Кеноби… джедаи. Пришли удостовериться, что Вейдер мертв и не посетил свои собственные похороны в качестве неучтенного гостя. Он слегка им кивнул – формальная вежливость, и вновь уставился на пламя. Все, что необходимо, он уже сделал, теперь оставалось только ждать.

Терпение – добродетель ситхов. И не только их.

Третий раунд

Время тянулось медленно. Вернувшийся Палпатин дрессировал его так, как никого из своих учеников. Дорвался, старая сволочь. Вернее, молодая. То есть, старая… впрочем, плевать! Какая разница! Главное, что он щедро изливал свои знания, отдающие толикой безумия, выковывая из заготовки настоящий шедевр.

В глазах ситха горела радость коллекционера, заполучившего в лапы вожделенное сокровище. Радость Мастера, создающего своими собственными руками шедевр всей своей жизни. Он взял Скайуокера под полный контроль, не упуская ни одной мелочи, не желая загубить работу из-за чего-то, что не учел или счел не стоящим внимания. Люк не возражал. Во-первых, это не имело смысла, во-вторых, он сам на это пошел по совершенно определенным причинам, о которых остальным знать не обязательно. Он все еще ждал, ощущая, как истекает отмеренный им срок, и пользовался своим положением Ученика Императора на полную катушку. Убирал опасных, завязывал знакомства… Ждал. И учился. Каждую секунду.

– Лорд Скайуокер.

– Гранд-адмирал Траун, – благожелательно повернулся Люк, стоящий возле огромнейшего окна, сложив руки на бронированной груди. Плащ мягко колыхнулся при его движении, заставив Трауна на крохотное мгновение поддаться воспоминаниям.

Рослый мужчина. Широкий разворот плеч. Броня. Маска. И сиплое дыхание. И ощущение страшной силы, огромной власти и невероятного могущества, исходящие от лорда.

Траун позволил себе сравнить, надменно взглянув на стоящего неподвижно блондина, но неожиданно колкость застряла на губах: глаза в отражении сверкнули ледяными кристаллами Ксиллы, прозрачно-голубыми при прямых лучах светила, ярко-синими в наступающих сумерках. В них светились воля и разум, сейчас взвешивающий его на весах полезности. Этот молодой человек был опасен… невероятно опасен, не меньше, чем его отец. А возможно, Траун покатал эту мысль на языке, – и больше.

Он склонил голову чуть ниже, чем изначально хотел, и получил в награду внимательный взгляд прозрачных глаз.

– Скажите, гранд-адмирал… – мягко начал Ученик Императора, – как вы относитесь к играм?

– Сугубо положительно, милорд, – отзывался чисс и Люк позволил легкой улыбке заиграть на своих губах.

– Это радует.

Они беседуют на самые разные темы, и расстаются довольные друг другом. Два почти врага, осторожно прощупывающих почву. Время летит, они встречаются все чаще, и почти вражда перерастает в почти дружбу, вернее в то, что гораздо выгоднее и безопаснее для них обоих: сотрудничество. Дружба в их положении – непозволительная роскошь.

Но и четыре года спустя после их первого разговора Люк и Траун осторожно прощупывают почву в поисках слабостей. Ведь у них обоих одинаковое понимание Игры. Впрочем, у покойного Палпатина оно тоже было, пусть и немного другое.