Тёмными тропами

Губы Леи шевелились, но она не могла произнести ни звука. Слова доносились, как сквозь вату.

– Меня заинтересовало, что к тебе я чувствую практически то же самое, что и к своему отцу. Только к тебе. Странное ощущение родства, наличие у тебя неразвитых способностей, то, как Кеноби отреагировал на тебя… тогда я был глуп и не обратил на это внимания. Но я запомнил этот факт. Некоторое время назад я навел справки. Пришлось приложить много усилий, но результат того стоил. У Дарта Вейдера оказался не один сын. Дети. Двое. Рожденные в законном браке.

Глаза присутствующих сошлись на белой, как смерть, принцессе, что-то безмолвно шепчущей непослушными губами. Люк мрачно улыбнулся.

– Ты – моя сестра. Я не могу применить к тебе что-то… что-то. Но я могу сделать по-другому. Этот факт будет известен всем. Ты будешь жить в достатке и безопасности, никто не сможет использовать тебя для исполнения своих целей и влияния на меня…

– …а кто попытается – мир их праху… – донеслась до Вейдера мысль сына. – Из тебя выйдет превосходный огонек для слишком инициативных мотыльков…

– Но твоя карьера в Восстании… она окончена, – он покачал головой и повернулся к Хану. – Ты ее любишь. Именно ее.

Контрабандист резко кивнул. Для него действительно не имело значения происхождение любимой. Подспудно он чувствовал облегчение. Никакой больше тревоги за ее жизнь и здоровье. Теперь действительно все закончено.

– Береги ее. И не давай наделать глупостей.

– Слушаюсь, Ваше Императорское Величество! – ухмыльнулся Соло. Люк хмыкнул. Вейдер мысленно похлопал провернутой в высшей степени изящно интриге. К Лее он не чувствовал ничего. Увы, жестокая истина.

– Что вы будете делать? – надтреснутый голос Мотмы задребезжал в помещении. Люк обдал ее и Мадина сиянием глаз.

– Править.

Вейдер улыбнулся.

Он поможет.

Благими намерениями

I

Песок тихо шуршал, переползая с места на место под порывами ветра. Зной прибивал воздух к поверхности, не давая полноценно дышать, иссушал все живое, навевал тяжелые мысли.

Стоящий на бархане мужчина вздохнул, сильнее запахивая широкополое одеяние. Если бы кто-то сейчас увидел магистра Ордена джедаев Оби-Вана Кеноби, то его явно бы не узнали, а если и узнали, то не поверили глазам… Привлекательный мужчина, всегда ухоженный, невзирая на обстоятельства, одетый с иголочки и знающий себе цену, за пять лет, проведенных в пустыне, превратился в обтрепанного обитателя трущоб, каковых на Татуине было девять десятых населения.

Джедайская роба, сделанная из толстой и невероятно прочной ткани, согревающая в холод и приносящая прохладу в жару обтрепалась по низу и выгорела, не в силах противостоять солнечным лучам. Когда-то заботливо подстриженные волосы отросли, падая на плечи неопрятными лохмами, аккуратная бородка превратилась в кустистые заросли, кожа потемнела, начав покрываться ранними морщинами, руки джедая покрылись мозолями.

Только серо-голубые глаза смотрели все так же цепко, а рукоять сейбера сверкала полировкой.

Бывший модник и красавец превратился в обычного бродягу, но Оби-Вана внешность не волновала. Сейчас он стоял на вершине бархана, наблюдая за играющим возле дома маленьким мальчиком, не старше пяти. Светлые волосы ребенка выгорели практически до костяной белизны, на смуглой коже сверкали яркие голубые глаза.

Мальчишка увлеченно ковырялся в каком-то хламе, пользуясь моментом: солнца Татуина стремительно катились к закату, жар постепенно спадал, и можно было выйти из прохлады дома, не рискуя умереть от теплового удара.

Вышедшая из дома женщина позвала ребенка, с неохотой вставшего и потащившегося ужинать. Кеноби грустно усмехнулся, и пошел к себе.

Мысли бывшего магистра одолевали крайне неприятные. Все эти годы он мучился виной, сожалениями и гневом. Все эти годы он поедом ел себя за то, что не уследил, не сумел разглядеть, не защитил…

– Я плохой учитель… – грустно выдохнул мужчина в пустоту, присаживаясь на камень возле пещеры, служащей ему убежищем. – Я плохой учитель… Мастер Джинн, если вы меня слышите, то знайте: я не оправдал вашего доверия.

– Почему ты так решил, падаван? – неожиданно донесся до него глубокий голос, наполненный сочувствием, и Кеноби вскочил, потрясенно уставившись на испускающий слабое голубоватое сияние силуэт высокого мужчины в джедайской робе.

– Мастер Джинн?! – придушенно просипел Оби-Ван, убирая руку с рукояти сейбера.

– Здравствуй, ученик, – улыбнулся призрак, и Кеноби осел, хватаясь руками за грудь, в которой заполошено стучало сердце. Глаза магистра повлажнели, он судорожно вздохнул, прикрыв лицо ладонями, но тут же встряхнулся.

– Мастер, я…

– Не надо, – с грустью покачал головой призрак джедая. – Не надо, Бен. Просто… не держи это в себе.

Кеноби упал на колени, закрывая лицо, а сквозь его пальцы медленно капали слезы.