Тёплый (СИ)

Нравился и нравится. Вильям читает его, как открытую книгу, а Крису даже оправдание человеческое на ум не приходит. Вляпался так, что не отмоешься. Колючий взгляд Исака полосует спину, и Шистад с треском теряет остатки самообладания. Хочется подойти вплотную и поцеловать на глазах у всех, чтобы знали, что только его и другого уже не надо. Нет, нельзя поддаваться чувствам, потому что засмеют, не поймут, заклеймят слабаком на всю жизнь. Ему это не нужно. Не нужны ему отношения. От них одни только проблемы. Но Исак, блять, пиздец как нужен, и мозгам отуманенным хрен докажешь обратное. У Шистада едет крыша.

— Что за бред? — Крис выпаливает остро, возмущённо, а в глазах боль разлагается. — Это просто трах на одну ночь, всё как всегда.

— Можешь это парням рассказывать, я-то тебя знаю, — Вильям не верит ни единому слову и краем глаза за Исаком следит. — Иди поговори с ним — он тебя уже минут пятнадцать глазами пожирает.

— Я знаю, — виновато хмыкает Шистад. — Но проблем я не хочу.

Не жизнь у него, а затёртый, пыльный мешок проблем. Исак Вальтерсен — главный зачинщик. Крис думает о том, что на его надгробье обязательно должны написать: «Спасибо за поехавшую психику Исаку. Любить его и страдать было одно лишь наслаждение».

— С каких пор влюблённость стала для тебя проблемой? — Вильям поддевает с кривой ухмылкой.

— Свали нахрен, Вильям! — Крис выкрикивает со злостью и уходит сам.

Прочь от разбитого взгляда Исака.

*

Как ни странно, после последней пары Исак получает приглашение на вечеринку Вильяма Магнуссона. И жалостливый взгляд в придачу. Вальтерсена мутит весь день от отвращения к самому себе, а Вильям только масла подливает в огонь. Чего он добивается? Печётся о бывшей пассии лучшего друга? Сомнительно-странно.

Когда до вечеринки остаётся от силы полчаса, Исак решается пойти. Заставляет себя одеться — с иголочки, как вчера. Но в этот раз он старается для себя, а не для Шистада. Он понимает, что Крис там будет. Он понимает, что захлебнётся новой дозой боли. Он понимает, что напьётся в хлам. И Вальтерсен идёт, запихнув свои чувства под ящик гордости, завязав слёзы в кулак. Идёт и снова думает о нём.

Сердце слетает с колеи в грязь, в болото, в непроглядную пропасть. С грохотом летит вниз, разбиваясь о камни, раскалывается мелкими осколками — в крошево, в пыль, в ничто. Крис целует какую-то пьяную блондинку — глубоко, жадно, проникая в рот языком. Крис, шатаясь на ногах, обнимает за талию брюнетку и целует уже её. Исак выпивает лошадиную дозу пива и продолжает смотреть. Самоубийца.

— Так круто, что я тебя здесь встретила, Исак, — Исак едва не забывает о существовании Эммы. Она милая, добрая и чуткая, но Вальтерсену поебать. — Я всё никак не решалась позвать тебя на свидание, потому что подружки убеждали меня, что ты — гей.

— Можешь передать им, что они ошиблись, — сбивчиво тараторит Исак. — Я — би.

— А куда ты всё время смотришь? — Эмма игриво улыбается и пытается проследить за взглядом Вальтерсена.

— Да так, ищу для нас с тобой укромное место, — Исак опустошает одним глотком почти полбанки пива и поворачивается к Эмме.

Исак знает, что Крис его заметил. Ощущает на себе испепеляющий взгляд и злорадствует. Его игра продолжается. Вальтерсен сдаваться не собирается. Вывести Шистада на чистую воду — его заветная цель. Алкоголь бьёт в голову, но Исак доведёт игру до конца. Пока кто-нибудь не сорвётся. Пока кто-нибудь не слетит с катушек. Пока любовь не вылезет наружу и не раздробит все сомнения. А здесь точно любовью пахнет? Играть могут оба.

— Правда? — Эмма удивлённо распахивает глаза. Взгляд затянут пьяной дымкой, а в голосе надежда волнами хлещет. — Боже, ты такой милый, Исак. Я всегда знала, что ты…

Исак делает последний глоток и целует. Притягивает Эмму за шею, ведёт горячей ладонью по позвонкам, цепляется за задницу. По венам алкоголь пламенеющий струится, и ни капли возбуждения. Вальтерсену паршиво, горько, мучительно тяжело. Потому что пальцы требуют другого, молят о его лихорадочных прикосновениях, о поцелуях влажных. Исак скручивает чувства в узел, запирает в клетку, на самое дно, и уводит Эмму за собой, сквозь толпу.

Сквозь громыхающую музыку Вальтерсен едва различает звук разбивающейся бутылки. Он точно знает, кому она принадлежит.

*

Исак уходит домой один.

Пьяный, раздавленный и злой. В последний момент не выдержал и послал Эмму. Хлопнул по двери ногой и ушёл, оставив её одну в грязном туалете. Кажется, она всё поняла. Эмма милая, добрая, чуткая, но она — не он. Засел в сердце червяком и точит, грызёт, жалит. Там ни для кого нет места — только он один. И Исаку больше не хочется притворяться. Играть роль бездушного козла, трахающего всё, что движется, лишь бы не думать о нём. Нет, не выйдет. Потому что чувства, чёрт бы их подрал, сильнее.