Тёплый снег (СИ)

Дэвид попытался прогнать все мысли и расслабиться, следовало хоть немного поспать. Он прислушался к тишине квартиры, пытаясь услышать мерное дыхание Джонатана, хоть и понимал, что это практически невозможно через столько стен, разделяющих их. Зато он почувствовал запах, совсем лёгкий, едва различимый запах беременного омеги. Такой не возбуждает, а вызывает желание защищать, оберегать, холить и лелеять, носить на руках.

Шесть раз в своей жизни Дэвид ощущал такой запах в своём доме, но тогда всё было совсем по-другому: он ждал своего малыша, как чуда, вместе со своим любимым.

Мужчина давно не вспоминал об этом и к своему удивлению обнаружил, что больше не испытывает при этом привычной боли. Неужели, действительно свершилось и время залечило рваные раны на его сердце?

Он прикрыл глаза. Перед внутренним взором блестящим всполохом промелькнули золотистые волосы. Нет, он всё помнил, до сих пор, всё, в мельчайших подробностях, но теперь это были просто картинки его прошлого.

Внезапно, Дэвид услышал громкий протяжный стон, а потом и крик Джонатана, и сорвался к нему.

Парнишка продолжал кричать всё время, пока мужчина преодолевал разделяющее их расстояние.

- Проснись, Джонатан! Проснись! - альфа слегка потряс его за плечо, но тот не отреагировал, продолжая метаться, мучимый кошмаром. Тогда Дэвид присел на край кровати и встряхнул его обеими руками. - Ну же! Проснись!

Джон распахнул глаза, резко сел и вцепился в мужчину мёртвой хваткой.

- Они придут!.. Придут за мной!.. - залепетал он хрипло, его всего трясло.

- Тише-тише, это только дурной сон, - успокаивающе произнёс Дэвид, всё ещё не решаясь обнять дрожащее тело.

- Они убьют моего ребёнка... - продолжал всхлипывать омега.

- Ну-ну, успокойся, всё хорошо, ты в безопасности, - зашептал альфа, всё же обнимая его за костлявые плечи и прижимая к себе. - Это был сон, он ушёл и больше не вернётся, - он не знал, что ещё сказать. Никого не было рядом, когда он сам метался на мокрых от пота простынях, когда кричал и рыдал в своих кошмарах. Годы лечения, месяцы в клинике под наблюдением врачей. Теперь он вообще не видел снов, ночи были одинаково черны.

Что сказать этому мальчику? Чем его успокоить?

- Простите... не бейте меня...- тихонько попросил омега, спешно утирая слёзы и, видимо, приходя в себя.

- Не собираюсь я тебя бить, что за глупости опять?! - мужчина даже рассердился; ну сколько можно просить прощения ни за что?

Тут его взгляд упал на обнажившееся худенькое плечико парнишки. Было довольно темно, потому что свет шёл только из коридора, но он всё же разглядел на бледной коже огромный синяк и белую полоску шрама, уходящую вниз.

«От хорошей жизни никто в здравом уме не сбежит, не будет жить на улице впроголодь, воровать хлеб и продавать своё тело от безысходности», - пронеслось в голове Дэвида.

Он ещё долго сидел с Джонатаном, баюкая его, как маленького, ласково перебирая мягкие, неровно стриженные прядки.

Бить беременного омегу... он даже представить себе не мог, каким зверем надо быть для этого.

Что-то зрело в его душе, обретало форму, разливалось внутри вместе с полыхающим возмущением, толкало к принятию решения, но какого, он ещё не мог себе ответить.

-7-

Поздний зимний рассвет застал Дэвида уже на ногах.

Всклокоченный и сонный, натыкаясь на всё подряд, он добрался до кухни, где сварил себе привычный кофе в покрытой неистребимой патиной медной турке, и с огромной кружкой, которая, вполне возможно, задумывалась создателями в роли супницы, сомнамбулой прокурсировал обратно в свою комнату, дабы напечатать, наконец, ту строчку, которая уже продолжительное время вертелась у него в голове и явилась причиной его раннего пробуждения.

Слова бились в его висках, просясь на белый лист и навевали воспоминания о тех замечательных деньках в далёком прошлом, когда он почти постоянно слышал их мерный стук и едва поспевал за течением собственной фантазии.

Проходя мимо гостевой, где провёл ночь Джонатан, мужчина несколько притормозил, заметив краем глаза какое-то движение. Он повернул голову и окончательно замер, чуть не выронив злосчастную кружку. Дрожащей рукой поставив её на стоящий в коридоре высокий, круглый столик, он тихо вошёл в комнату.

Омега переодевался, стоя к нему спиной. Его спина, узкая, с острыми лопатками и выступающими позвонками, представляла собой сплошное месиво из старых и новых ран. Ожоги, следы порезов, пересекающиеся шрамы от кнута или плети, свежие ссадины и синяки.

Дэвид смотрел на это и не верил. Заметив ночью синяк и тонкий шрам, он понял, что парнишка точно сбежал не просто от какого-то собственного каприза. Но он никак не ожидал, даже подумать не мог, что всё настолько плохо.

- Кто сделал это с тобой? - спросил он осипшим голосом. Сухая глотка выталкивала из себя слова, будто острые камни.

Омега, не замечавший его до этого, испуганно вскрикнул и даже подпрыгнул на месте. Быстро натянул на себя кофту и попятился от мужчины.

- Я... я не заметил вас... - пробормотал юноша, пятясь, пока не упёрся спиной в противоположную стену.

Альфа шагнул к нему.