Тиора (СИ)

— Мне вас тоже, — тихо произнес Марк. — Но я должен идти дальше.

— Да, я это понимаю и согласен с тобой после всего, что ты мне рассказал. Это твой путь, и ты должен его продолжить. А еще ты должен найти и спасти эту девочку в своем сне и довести ее до конца пути, в этом я тоже уверен. Это твоя цель, на которую тебя направил Аллах, и одному ему известно зачем. Но я уверен, что это необходимо, и твой странный недуг с этим также связан.

Марк кивнул и уставился немигающими глазами в точку, выбранную на столе. В его уме проносилось множество вопросов, но так было мало ответов, и за ними ему придется двинуться дальше.

— Куда ты собираешься направиться? — спросил Саиб, вырывая парня из раздумий.

— Я уже примерно продумал свой маршрут и решил, что поеду вдоль побережья Средиземного моря через Ливию, Тунис, Алжир и Марокко прямо в Танжер. Из Танжера переберусь в Испанию, а там я уже задумывался об Южной Америке.

— Я помню, ты рассказывал мне про девушку из Гонконга. Как ее? Агата, вроде бы.

Парень утвердительно кивнул.

— Но послушай, Марк, в Ливии, Тунисе и Алжире сейчас очень неспокойно, ты ведь знаешь об этом. Там сейчас действует террористический халифат, бандиты, и ты недавно наблюдал дела их рук, при этом сам чуть не погиб, — озабоченно произнес египтянин, поднимая указательный палец вверх.

— Да, я знаю, Саиб, но я обещаю, что буду внимателен и осторожен.

— К сожалению, этого недостаточно для твоей безопасности, — вздохнул он. — Ну что ж, раз ты решил, ты уже давно не мальчик — мужчина. Это твой выбор, значит, следуй ему до конца. По крайней мере, я это уважаю.

— Спасибо, Саиб, мне важна твоя поддержка, — глаза Марка засветились.

— Когда ты отправишься в путь?

— Вещей у меня немного, все они в рюкзаке, так что могу хоть сейчас, но я думал попрощаться со всеми.

— Значит, уже завтра? — с грустью произнес Саиб.

— Думаю, да. Не стоит тянуть, иначе потом будет тяжелее уходить. Если решение принято, его нужно реализовывать, как можно быстрее, без каких-либо раздумий. Это я давно себе уяснил. Хотя многие люди порой пытаются тянуть до последнего, придумывая себе массу отговорок, но у меня такой роскоши сейчас нет.

— Да, ты прав, Марк. Что ж, придется сообщить всем грустную новость. Мира особенно огорчится, она привязалась к тебе.

— Да, я тоже буду скучать по ней. У тебя замечательные дети, Саиб, и замечательная жена, но Мира — цветок, в котором сконцентрирована любовь всех членов семьи и который дает этому дому особенную атмосферу.

— Моя любимая дочь, — сказал Саиб, покачивая головой. — Боюсь даже представить, что будет, когда у нее женихи пойдут.

Марк засмеялся, затем поднялся, подошел к египтянину и похлопал его по плечу.

— Мы не будем никому говорить, что ты уезжаешь, до завтрашнего утра. Так будет лучше.

— Да, мне кажется, ты прав. Лучше сказать утром, когда я соберусь и буду готов пуститься в путь. Пойду, займусь сбором рюкзака, пока никого нет, — с этими словами Марк развернулся и направился в комнату, где лежали его вещи.

В течение дня все было спокойно. Марк поиграл с ребятами в футбол, перед ужином посидел с Мирой, рассматривая ее рисунки, которые она совала ему в руки, параллельно что-то рассказывая ему. Парень отвлекся мыслями и уже не слышал ничего вокруг, просто смотрел на нее и думал о том, что ему достаточно тяжело покидать этот дом, этих людей и это маленькое темноглазое чудо, к которому он сильно привязался.

Марк порой размышлял о том, что было бы, если бы у него был ребенок. Дочь или сын, не столь важно. Но с другой стороны у него часто возникали мысли о том, что он не хотел бы иметь детей вовсе. Это связано было не столько с финансовым вопросом — он думал об этом, даже если у него было бы много денег — сколько с его жизненной философией за последние годы. Суть его мысли была такова, что жизнь есть страдание, он всегда это повторял, и Марк не хотел бы приносить в этот мир того, кто так же, как и он сам, ежедневно борясь с этой жизнью, будет страдать. А его ребенок будет страдать обязательно. Страдают все: и богачи и нищие, и праведники и грешники — здесь нет никаких исключений, хотя, конечно, разница лишь в степени этого страдания, но у большинства людей она не сильно различается между собой. Парень не хотел видеть, как страдает его ребенок, потому что это будет вызывать сильные переживания и у него самого, а если с его ребенком что0нибудь случится, то Марк думал, что и вовсе сойдет с ума.