Тиора (СИ)

— Понимаю, Саиб, как и в Библии есть свое толкование и толкователи, как и в Талмуде тоже самое. Обычно толкователь должен отлично знать язык Писания, быть очень образованным человеком, знать историю своего народа и его социальные проблемы в разные периоды его становления.

— Да, кроме того, муфассир должен изучить множество богословских наук связанных с Кораном, прежде чем приступать к его толкованию. Это очень сложный и серьезный труд, который по силам не каждому. И когда я слышать множество глупостей о Коране от людей, которые поверхностно пройтись по сурам и аятам, не понимать истинный смысл каждого из них, мне просто смешно. Когда муфассиры годами биться над разгадкой заложенного в них смысла.

— Да, я понимаю твое негодование, Саиб, — хмурясь, сказал Марк.

Араб разгоряченно расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и сделал еще пару глотков воды.

— Собственно толкование этого аята состоит в том, что Аллах призывать убивать неверных в военное время, когда встретиться с ним на поле боя, как обычно это и бывать, когда идет война. Далее захватывать их в плен и либо миловать, либо требовать выкуп в виде денег, либо обмен на своих братьев. Все это относиться лишь к войне, а не в мирное время, и нигде не указываться о том, чтобы убивать женщин и детей неверных. Этому нет оправдания. Это харам, Марк.

— Грех, запрет, — произнес юноша тихим голосом.

Мужчина кивнул и продолжал:

— Аллах испытывать правоверных, позволяя неверным сражаться с ними, иначе он покарать их сам, потому что Всевышний Аллах Всемогущ и Властен над всем сущим. Он может сделать так, чтобы неверные не выигрывать ни одной битвы и верующие очистить от них землю, но Аллах хотеть испытать одних из нас через других. Понимаешь? Для этого Аллах и приказать верующим вести Священную войну — Джихад — с неверными, войну, которая выявлять правдивого верующего от лжеца. В ней рождаться истинные правоверные, чья вера опираться на твердое знание. Они не походить на тех слабых верой, которые слепо подражать большинству и не способны пронести свою веру через трудности и испытания. Аллах никогда не дать погибнуть понапрасну делам тех, кто быть убит в бою за него. Это те, которые сражаться по приказу Всевышнего и стремиться возвысить имя своего Аллаха. Они и получать щедрую награду и прекрасное воздаяние. Их деяния не пропадать просто так, ибо Аллах принять их и награду за них умножить во много раз. Люди увидеть прекрасные плоды своих деяний, как в этом мире, так и в будущей жизни. Но, еще раз говорить, это все относиться к войне, не к мирному времени.

Саиб уже ускорился, иногда путаясь в словах, говорил разгоряченно и пламенно, отстаивая то, что так дорого ему, и что, по его мнению, незаслуженно попирают люди, которые осуждают вещи, совершенно не разобравшись в их сути. Но было ли в этом что-то новое? Конечно, нет. Пока есть какие-то идеи, религиозные ли они или политического толка, всегда будут и сторонники и противники, причем и те и другие могут быть лишь поверхностно ознакомлены с сутью того, что они осуждают или восхваляют. Это одна из болезней человеческой натуры, и лекарства от нее никогда не будет изобретено.

— То же относится к слову «Джихад», которое произносится отрицательно многими людьми. Джихад — это усердие. Джихад может быть и в обычной жизни. Это усердие, которое проявлять правоверный мусульманин в защите своей веры и ее утверждении, джихад может быть даже в обычной работе или учебе ребенка. Из-за всего этого исказились такие слова, как «муджахед» и «шахид». Муджахед — это правоверный мусульманин, который участвует в джихаде, а шахид — это мусульманин, который погиб вовремя джихада. Но никак нельзя применять эти слова к современным террористам, которые вообще далеки от ислама и его сути, совершающие харам и совершенно исказившие весь смысл ислама и пути правоверных мусульман. Эти люди не муджахеды и не шахиды, а обычные бандиты, вся деятельность которых направить, чтобы получить власть и деньги. К Аллаху эти люди не относиться. Это последователи Шайтана.

Дыхание Саиба участилось, и теперь он сидел и переводил дух после своей тирады человека, пылающего праведным гневом, готового вести свой джихад в отношении любого бандита, посягающего на его веру, семью и родину. Глаза Марка блестели, и парень с уважением смотрел на араба, затем похлопал его по плечу, и мужчина улыбнулся и произнес:

— Извини, я сильно увлекаться.

— Нет, ты все сказал верно, и главное, твои слова шли от самого сердца. Я думаю, Аллах оценит твое служение ему и такое отстаивание справедливости. Спасибо за объяснения, Саиб.

Мужчины обменялись крепким рукопожатием в знак уважения, друг другу.

— Я думаю, стоит поспать, — сказал Марк.

— Да, ты прав, надо выспаться, лететь еще много, — согласился египтянин.

Они попросили одеяла у стюарда, проходившего мимо них, а затем, получив покрывала, оба укутались и приготовились ко сну.